Амулет смерти
Шрифт:
А, пустяки. Это обморок. А побледнел как!
Зря говорят, что черные – люди второго сорта. Даже бледнеть умеют.
Кондратьев уже давил на тормоз:
– Ну и хлюпик нам попался! Не выдержал международного общения. Спиртягу доставай.
Десантники действовали быстро и слаженно, как на занятиях по оказанию первой медицинской помощи. Колдуна выволокли из кабины на молодую и оттого еще невысокую слоновую траву. Похлестали ладонями по раскрашенным щекам, пощекотали стебельком заскорузлые пятки.
Слазали в кузов.
Прапорщик поднес к широченным коричневым губам флягу с разведенным спиртом.
Верное средство! Колдун глотнул раз, другой.
– Ну вот и глаза продрал. Ты ему, Вась, башку поддерживай, чтоб не захлебнулся…
– Как самочувствие, мой дорогой друг?
Колдун смотрел тупо. Лишь по быстро чернеющей коже можно было понять, что самочувствие резко улучшается.
– Дай-ка, Василий, я ему еще накатаю.
Сразу по-французски станет понимать.
От двух здоровенных глотков желтокарие глаза колдуна полезли из орбит. Он сбивчиво пролепетал:
– Мерси, мерси! Гран мерси, мсье…
Десантники с хохотом поставили Каплу на ноги. Похлопали по плечам. Свой в доску чувак. И выпить не дурак. И языками владеет.
Каплу переводил взгляд с одного русского на другого и пытался предугадать, что будет дальше. Он был уверен, что его решили убить. Почему? Ну, это просто. Он ведь сам задумал убийство русского командира. Чужестранцы разгадали замысел.
Закон прост: прав тот, кто убивает первым.
Победителей судить уже некому.
Дальше случилось самое страшное. Каплу вновь пригласили наверх. В чрево железного чудища. И они вновь помчались.
Все дальше и дальше от родных мест. Снова стали расспрашивать о мангровом лесе.
Спирт между тем делал свое дело. «Зачем так далеко меня увозить? Могли бы убить где-нибудь поближе к Губигу», – размышлял колдун.
– Вот! – воскликнул КЗшлу, едва показались очертания мангрового леса. – Это он, мсье.
Огромный «Урал» стал как вкопанный.
Переждав, пока уляжется столб пыли, приехавшие один за другим попрыгали из кабины.
– Первым делом осмотр экзотики, – скомандовал капитан. – Пойдем с нами, мой дорогой друг…
Они вступили в удушливый полумрак.
В царство вечной зелени и мощных испарений. На илистом берегу тропической реки росли странного вида невысокие деревья и кустарники.
– Гляди, Серега! – вскричал Кондратьев. – Вот они, дыхательные корни!
Они присели. Из ила близ стволов кустов и деревьев торчали своеобразные венички. Капитан выбрал кустик поменьше, ухватил рукой и дернул. Растение вместе с корнями повисло в воздухе. Остро запахло прелью, тиной, гниением.
– Пахучая страна Африка, – сказал, отшатываясь, прапорщик. – Кругом столько вони!
– Смотри сюда, Серега, – Кондратьев вертел куст и так и этак. – Вот это, видишь, ходульные корни. С их помощью
Колдун недоумевал. Иметь такие грозные железные чудовища, такие смертоносные огнестрельные палки, такие красивые одежды из неизвестных материалов – и торчать в спертом воздухе! Зачем? Будто никогда мангровых джунглей не видели.
Не дай Солнечный бог подхватить здесь банкрофтового струнца. Это страшный тропический паразит. Вмиг закупорит лимфатические сосуды. И человек в считанные дни превратится в страшилище. Едва ли не на глазах утолщится в несколько раз кожа, а под нею многократно разрастется подкожная клетчатка.
О Солнечный бог! Нашли банкрофтового струнца на белых пришельцев! Пусть их поразит слоновость, пусть они проведут остаток жизни в мучениях! Спаси и сохрани верного твоего колдуна Каплу!
Десантники повыдергивали мангровую растительность в радиусе добрых десяти метров. Вдоволь налюбовались дыхательными и ходульными корнями. Наконец, как следует провоняв илом, они двинулись к грузовику.
Пока прапорщик накрывал на траве стол, капитан Кондратьев связался по радио с ротой. Все без изменений. В штабах и резидентурах о Дагомее словно забыли.
Словно затишье перед бурей.
– Товарищ капитан, все готово!
– От молодец. Ну давай, Серега, по сотке! Давай, мои шер ами, и с тобой чокнемся… Как не будешь? Что значит не будешь?
Колдун поднял пластиковый стаканчик. Ямсовая самогонка куда лучше, но деваться некуда.
– Да ты закусывай, – широким жестом прапорщик обвел рукой плащ-палатку. – Не стесняйся.
Прежние страхи ворохнулись в голове колдуна. Он внимательно посмотрел на черные сухари и консервные банки с тушенкой. «Отравят!» – догадался Каплу и отчаянно замахал руками:
– Мерси, мсье. Гран мерси.
– Ну и хрен с тобой, черная харя, – сказал по-русски капитан и перевел: – Иди тогда погуляй.
Колдун с радостью отошел подальше от этих опасных людей. А опасные люди выпили еще по одной. И по третьей. Тридцатиградусная декабрьская прохлада размягчала мозги и сердца.
Опасные люди выпили по четвертой.
Доели тушенку, принялись за консервированного лосося.
– Не пойму, – сказал Иванов, – что мы с женой за люди такие? Пока порознь, друг по другу тоскуем. А как встретимся – любви на один час хватает. Скандалить начинаем. Из-за любой мелочи.
– Ты ж не скандалист, Серега. Я ж тебя шесть лет знаю. Каких только ситуаций не было… Давай еще по одной.
Прапорщик сходил к машине и принес еще флягу. Такие темно-зеленые железные фляги в матерчатом чехле весь мир знает.
Восемьсот граммов вмещается. Воды или водки – это когда как. Русские солдаты носят их подвешенными к ремню. Справа от ширинки.