Амулет смерти
Шрифт:
– Что ж, выходит, жена у меня скандалистка? Она во всем виновата?
Прапорщику такой вариант не нравился. Не по-мужски это – валить всю вину на женщину.
– Слушай, Серега! А ты в торец ей дать не пробовал? – поинтересовался капитан. – Говорят, помогает. Говорят, после первого раза бабы потом как шелковые.
– Да не могу я, Вась. Рука не поднимается. Она ж хрупкая, нежная. Она ж моим детям мать! Ты вот свою Лену бил?
Капитан повесил голову. Ну и тема, черт ее дери. В памяти всплыло лицо жены. «Как тебе, мой
– Никогда и пальцем не тронул, – безразлично сказал Кондратьев. – Ты обеззараживающие таблетки не забыл? Давай водички попьем. Знойная тут у них зима, понимаешь.
Выпитый спирт тут же отфильтровывался кожей: друзья бешено потели. Они прикончили вторую флягу, и прапорщик тут же принес третью. Они возлежали на плащ-палатке в позе римских патрициев.
В тени грузовика.
Ротный старшина начал позевывать.
Капитан предложил ему «беломорину», но и это не помогло. Пора было трогаться в обратный путь. Пикник удался на славу.
– Эй, Каплу, – позвал капитан. – Где ты, мой дорогой друг? Ау!
Кондратьев стал на четвереньки. Медленно выпрямился. Поозирался в поисках «дорогого друга». Колдуна нигде не было.
Заглянул под машину. Туда, впрочем, черного заклинателя сахарной головой не заманишь.
Капитан бросил взгляд на старшину роты. Тот находился в позе нормального советского мужика. То есть на спине.
И храпел.
Словно после обеда где-нибудь в селе Кукуеве. Над этой идиллией сильно не хватало репродуктора с передачей «В рабочий полдень».
Однако рука прапорщика под плащ-палаткой лежала на незаметном «АКСУ» – автомате Калашникова со складным прикладом и укороченным стволом.
От жары и спирта Кондратьева переполнила слезливая гордость. От профессионал. От черт. Настоящий десантник. Ему стало жаль будить Серегу.
Вдоль реки шумел сурово мангровый лес. Кажется, небо начинало хмуриться.
На холмистой равнине с редкими пальмами колдуну укрыться было бы сложно.
"Неужели черномазый решил самостоятельно дойти до Губигу? – рассуждал про себя Кондратьев. – Это не так уж близко.
По спидометру двадцать километров. Но таким образом колдун избежит поездки в страшном звере…"
Капитан закинул автомат на спину и, пошатываясь, побрел в мангровые заросли. Либо колдун каким-то чудом успел слинять, либо он здесь. Изучает корни – дыхательные и ходульные.
«Нехорошо нам с Серегой уехать, бросив человека, – размышлял капитан. – Мы ж его насильно сюда привезли…»
По мере приближения к воде заросли становились все гуще. Скоро капитану пришлось буквально продираться, ломая уникальные растения и топча верхние корешки. Ноги разъезжались на черном скользком иле.
Иногда капитан вдруг останавливался.
Прислушивался – как учили. И продолжал путь. Почва делалась все более топкой.
Вязкой.
Вот и река. Стремительный зеленый поток, который забавлялся с лучами предзакатного солнца. Преломлял их, отражал, смешивал. Но не пускал внутрь.
Пот лил градом. В легких клокотало.
Легким не хватало кислорода. Назвать воздухом ту субстанцию, которой приходится дышать в мангровом лесу, можно лишь с большой натяжкой.
«Чертов колдун! Из-за тебя весь кайф обломал! – Кондратьев постепенно приходил в ярость. – Сбежал, сучий потрох!»
С минуту капитан постоял, переводя дух. Скорее назад. Не хватало еще рухнуть от кислородного голодания.
Выдирая ботинки из ила, Кондратьев отправился обратно. По собственным следам. Как бы по просеке. Идти было легче, но сил оставалось все меньше.
«Обратный путь был бы короче, если б ты так далеко не забежал», – вспомнил он читанную у какого-то классика фразу, но имени автора память так и не выудила.
«Обратный путь был бы короче, обратный путь был бы короче, обратный путь был бы короче», – крутился в голове обрывок.
На мгновение капитан замер, как он это делал время от времени. Позади раздался шорох. И резко оборвался. Змеи, насколько помнил капитан, передвигаются бесшумно.
Не оборачиваться! Он продолжил было движение в прежнем ритме… «Не слышны в саду даже шорохи». И сделал два гигантских прыжка вперед. Глянул назад.
Зрелище будь здоров. Вот так засада. На капитана Кондратьева несся здоровенный блестящий нож в черной руке. Остальное рассматривать было некогда. Изо всех сил капитан оттолкнулся от земли, чтобы отпрыгнуть в сторону.
Если б это была нормальная человеческая земля! На иле Кондратьев поскользнулся. Взмахнул руками. И загремел спиной вниз. Прямо на автомат.
Слава Богу, он потерял равновесие не на льду или бетоне. Мангровые заросли самортизировали. Позвоночник цел. Кондратьев подтянул колени к подбородку.
В следующий миг он увидел пикирующего сверху негра с ножом. Каплу! Колдун явно целил в шею, но в принципе готов был раскроить вообще все, что подвернется под руку.
Капитан резко выпрямил ноги. Оба десантных ботинка дружно впечатались в мускулистый торс. Этим черномазым очень идет русская рифленка.
Настал черед колдуна взмахивать руками и падать навзничь. Колдун улетел в густые заросли. Кондратьев уже был на ногах.
Однако Каплу не дал ни снять автомат, ни выхватить штык-нож. Кондратьев подивился его прыти. Ни секунды Каплу не провел на земле.
А оттолкнулся всей спиной от упругих растений и с рычанием бросился в новую атаку.
– Во сучий потрох! – капитан отпрянул.
Взмах ножа, другой, третий… С бешеной страстью колдун иссекал субстанцию, которая в мангровых лесах заменяет воздух. Капитан едва уворачивался. И речи не было о том, чтобы улучить миг и перехватить руку с ножом.