Амур-батюшка (Книга 2)
Шрифт:
Кузнецовы собирались на прииск, сделали тачку на деревянном колесе, напилили досок.
– Маменька, я по золото поеду, - объявила Дуняша, возвратившись от Кузнецовых домой.
Пахом с Аксиньей посоветовались и решили: пусть молодые едут.
– Пускай попробует, - говорила Аксинья про Дуню.
– Она бой-баба, ей всякое дело дается.
В воскресенье все крестьяне потянулись на Додьгу. Близ устья Елового ключа забелели четыре палатки. Задымились костры. У ключа росли груды песков. Россыпь была небогатая, но для крестьян могла стать хорошим подспорьем
* * *
Возвратившись с прииска, Илья спал допоздна. Все ушли в поле, оставив молодых домовничать. Аксинья и раньше души не чаяла в невестке, а теперь, когда та привезла с речки золото, баба готова была чуть ли не молиться на нее. Она не гнала молодых на поле.
Когда Илюшка проснулся, пироги были испечены, печка вытоплена и обед готов. Дуняша подсела к мужу, обхватила его загорелую шею руками и стала рассказывать, как все завидуют ее добыче, - нынче много об этом пересудов. Дуне не столько сейчас хотелось золота, сколько ласки и разговоров с мужем.
– Тебе золото дается не то что людям. Тайга тебе своя.
От ее похвал Илья готов был хоть сейчас снова ехать на Еловый ключ.
– А на других речках крупное, говорят, попадает. Не то что у нас. Сказывают, как бобы. Везде, говорят, есть.
– Сегодня уж останься, - просила жена.
– А маманя довольна!.. И тятя! Утром не велели подымать тебя. Завтра уж вместе поедем. И Татьяна с нами и Федька.
* * *
– Законное ли дело - мыть золото?
– спрашивал Пахом.
– К чему такие разговоры!
– восклицал Силин.
– Конечно, незаконное, - отвечал Кузнецов.
– Нашего добра не хватит заявки-то делать, - говорил Барабанов.
– Да кому какое дело, что я золото мою!
– сердился Силин.
– Вон у меня золото на огороде оказалось. Где я картошку посеял - полоса пошла вниз, к озеру, и тут как раз золото. Кто же это запретить мне может Мыть у себя на огороде? Что я, умом рехнулся - на своем огороде заявку делать!
– А эвон поп едет к нам, - заметил лодку дедушка Кондрат.
– Чего-то учуял...
– Сам гребет, - молвил Барабанов.
– Его никто возить не соглашается. Он во все ключи, во все протоки лезет. Пусть сам старается!
– воскликнул Силин.
Поп подъехал, вылез на берег, вытащил лодку. Он был в черной рясе из китайского шелка с буддийским рисунком и в болотных охотничьих сапогах. Тяжело ступая по мокрому песку, он поднялся на высокий берег, к избе Кузнецовых, где на крыльце сидели мужики. Священник благословил их. Егор повел его в избу.
– Где твое золото?
– грубо спросил поп.
– Все прознал!..
– покачал головой дед.
Егору неприятно было признаваться в своем промысле, но он показал золото.
– Как же, батюшка, теперь нам быть?
– с подобострастием заговорил Федор.
– Видишь, он сомневается, что, дескать, преступаем мы закон, хищничаем...
– Помолчи!
– строго прервал поп.
– Где сын добыл?
– На Додые.
– Что же там,
– Да как бы сказать...
– несколько растерялся Егор.
– Пожалуй, что россыпь.
– По бортам или в самом русле?
– Да и в русле есть и по бортам. Полоска идет как бы прямо в речку, в самую глубь, так что его и не добудешь.
– Видишь ты!
– поп с укоризной покачал головой.
– Господь знал, куда вложил богатство. Кому открыл!
– с насмешкой оглядел он Егора.
– А ты что?
– поглядел на Федора поп, строго нахмурив брови.
– Обзаведению подмога, - забормотал Федор, видимо готовый поспорить с попом.
– Что же, что хищничаем.
– Нишкни, окаянный!
– рявкнул поп.
– Не произноси такого слова. Тигр, волк - хищники. Кто тебе сказал про хищничество? А? Никакого хищничества нет, есть вольный промысел. Господь бог украсил землю, вложил в нее золото, серебро и драгоценные каменья на благо людям. Тут, под самой деревней, заложено в землю богатство. Предвидел он, что придут люди на новоселье, и захотел помочь. И вы мойте смело, укрепляйте свое хозяйство.
Егор остолбенел.
– А как же закон, батюшка?
– Какой закон? Един закон от бога. Люди вольно должны золото добывать, вольно жить. Тут и пристав ездит по деревням и с крестьян золото собирает, часть ему дают с промывки. Новый пристав Телятев - молодой, умный человек. Он и к вам приедет. Кто золота не даст - того накажет, а не тех, кто моет. Мой, чадо, не бойся. Закон тебя не коснется. Волоса не упадет с головы твоей.
– Да я не потому, что боюсь, а по разумению...
– У тебя любой чиновник это золото скупит по разумению-то. Только покажи! Есть много людей нечестных, слабых духом, причастных к золоту. На грехи им драгоценность сия. А вам ли, простым мужикам, бояться соблазнов? В труде не до грехов, дыры бы заткнуть. Ты на это золото новую запашку сделаешь, нужную вещь прикупишь.
– Святая речь!
– в восторге воскликнул Федор.
– А вот, к примеру, скажем, кому продавать?
– спросил Силин.
– Мы никак не придумаем. Можно ли китайцам?
– Продавай смело, кому хочешь, кому придется. Сибирь и Россия не обеднеют от этого. У нас золота - горы, а добывать некому, переселенцы как приедут, первый год голодные сидят. А чем скорее люди станут на ноги, тем лучше. Покупайте и у китайцев, что вам требуется. Грешник из-за этого золота пойдет в геенну огненную, а праведнику послужит оно для славных дел. Вот это и все твое золото?
– спросил поп у Кузнецова.
– Да, тут все.
– Немного ты намыл, хотя и открыл россыпь. Чтобы не сомневался ты, я возьму это золото и сам продам его, а тебе пришлю деньги. Еще намоешь принеси на баркас или в лавку китайцу. Продавай, кому выгодней.
Поп поднял рясу, достал из брюк мешочек с золотом.
– Горюнское, гляди, похуже будет додьгинского. Я так и знал, что чем выше, тем золото богаче. Это все левые речки.
Видно было, что поп с большим любопытством сравнивает разное золото, как заядлый приискатель.