Амурное злодеяние
Шрифт:
Она огорченно поглядела на красные шпильки, небрежно скинутые у дивана.
Обходить черную кошку нужно на одной ноге! А она обошла на двух, за что и поплатилась.
Василиса припарковала джип возле больничного комплекса и посмотрела на часы. Ужин должен был закончиться, больные – разойтись по палатам, врачи – по домам. Оставалось найти добрую медсестру, которая согласилась бы за небольшое вознаграждение проводить Василису к пострадавшему и никому об этом не рассказывать. Василиса понимала, что сделать из этого тайну не удастся. Но на то время, пока она ведет расследование, хотелось избежать огласки. Мало ли что. Если девица, ударившая Зайцева по голове, окажется его близкой подругой, дело можно закрывать. Они поругались, она стукнула, испугалась и свалила все на Светлану, подвернувшуюся под руку, вернее, под буйную стукнутую голову. В любом случае после разговора с пострадавшим что-то обязательно прояснится. Василиса закрыла машину и пошла в больницу.
Добрая медсестра нашлась сразу, и когда она вела Василису по длинному больничному коридору, та сразу догадалась, в какой палате лежит Серж Зайцев. Если в других было тихо и спокойно, из палаты Зайцева слышался голос диктора, сообщавший о счете в футбольном матче.
– Ему пришлось поставить телевизор, – мило улыбнулась медсестричка, – он так требовал, так требовал! – Она скромно потупилась.
Василиса поняла, что негативный процесс не пошел дальше больной головы. Зато Зайцев начал страдать временной амнезией.
– Не помню! – заявил он, увидев Василису на пороге палаты. – Эту мымру совершенно не помню! Совершенно! Даже если у нас с ней что-то было, и этого не помню! И алименты платить не собираюсь…
– Головой ударился, – мило пояснила медсестричка и заботливо поправила у Сержа подушку.
– Я знаю, – кивнула Василиса в сторону двери, та поняла намек и вышла. – Здравствуйте, господин Зайцев! Я Василиса Василькова…
– А! Так она подослала налогового инспектора?! – обознался по ее строгому тону и властному выключению телевизора пострадавший. – Не помню! Может, и скрывал доходы от государства! А может. и нет. Ничего не помню.
И Серж указал толстым пальцем на забинтованную голову.
– Примите мои искренние пожелания скорейшего выздоровления. – Василиса села напротив Зайцева на стул. – И фрукты. – Она выложила на тумбочку персики и сливы. – Они мытые, можете сразу есть.
– Подлизываетесь? – прищурился тот и привстал на локте. – Не проканает! Так и скажите Ленке Егоровой, ей ничего не поможет!
– Значит, – улыбнулась Василиса, – в тот вечер, когда случилось это несчастье, – она показала на забинтованную голову, – с вами была Лена Егорова?
– Что? – скривился в негодовании Серж. – Эта бесчувственная кукла?! На фиг она мне сдалась после того, как сбежала с Туркиным!
– Значит, она ударила вас по голове, после чего сбежала с Туркиным?
– Попробовала бы она меня ударить! Я бы ей!.. – Зайцев пригрозил в сторону двери кулаком.
– Но кто-то все-таки попробовал, – настаивала Василиса. – Вы знаете кто?
– Конечно, – пожал мощными плечами бритоголовый пациент, – стерва одна ударила!
– Какая? – продолжала допытываться Василиса.
– Которая затащила меня под лестницу…
– А кто вас затащил под лестницу?
Убить его было мало!
– Не помню, наверное, рыжуха, – вздохнул тот.
– Опишите, пожалуйста, девушку.
– Коленки у нее такие аппетитные, – начал Зайцев и вовремя спохватился. – А почему это вас интересует? Кто вы такая?
– Частный сыщик Василиса Василькова. Вас должны были предупредить о моем визите. Я расследую нападение на вас в ресторане «Надежда».
– Предупредить? Не помню. Так я никаких заявлений в милицию не подавал, – настороженно сказал Серж.
– На вас напали? – Тот кивнул. – Скажите кто. Та рыжая девушка с аппетитными коленями?
– Нет, другая, рыжуху я потом заметил, когда на нее падал…
Василисе стоило неимоверных усилий разговорить пострадавшего. Сначала Зайцев крутился, как мог, путался в воспоминаниях и описаниях многочисленных девиц, с которыми успел познакомиться на свадьбе друга. Временная амнезия постоянно напоминала о себе, Серж забывал об именах и очередность событий. Сначала он целовался с одной брюнеткой, потом ему попалась очаровательная блондинка, или сначала блондинка, потом брюнетка… Кто-то из них стукнул его по голове. Или это все-таки была та рыжуха с коленками?
Василиса усмехнулась: хоть и не удалось из Зайцева выудить ценную информацию, зато теперь он не сможет обвинять Селиванову, находясь в нетвердой памяти и нетрезвом уме. Любой адвокат отметет его обвинения моментально. Но пострадавший не писал заявление в правоохранительные органы о нападении. Почему? На него так часто нападают? Или он все же знает ту, которая напала, но под видом потери памяти скрывает этот факт?
Если Зайцев действительно неразборчив в романтических связях, можно поверить, что он говорит правду. Сначала обнимался с одной, затем пошел целоваться с другой… А третья сыграла роль правосудия! Можно было бы оставить все как есть, если бы виноватой не оказалась Светлана. Брать на себя чью-то вину не слишком приятно. Сегодня Зайцев не написал заявление, но он напишет его завтра, и лейтенант милиции Барсуков обвинит Селиванову. Зачем искать кого-то, если готовая преступница под боком? Впрочем, формулировку «преступник» определяет суд, а обратное нужно доказать, что Василиса и сделает.
– Если вспомните, как выглядела девушка, затащившая вас под лестницу, – сказала Зайцеву на прощание Василиса, – позвоните.
Встала и протянула ему визитку.
– Э! Сыщица! – прокричал ей вслед пострадавший. – Телевизор-то включи!
– Думаю, – резко сказала она на пороге палаты, – после сотрясения мозгов, если они есть, требуется тишина и покой!
– Она думает, она думает, – пробурчал вслед Серж, – как будто у меня мозгов нет! Я тоже думаю, какая же меня стерва долбанула?! И главное, за что? Я же сущий ангел.
И сущий ангел погладил волосатой рукой забинтованную голову.
Глава 5
Все слишком просто, оттого слишком сложно
Жизнь одинокой девушки полна разочарований и надежд. Нет, сначала следуют надежды, а прямо за ними, как привязанные, вышагивают сплошные разочарования. У Светланы Селивановой давно прошла та замечательная пора, когда она зачитывалась любовными романами о мужественных графах, спасающих нежных графинь и незамедлительно после этого предлагающих им руку, сердце и огромное состояние. За продолжительный период с пятого класса школы до окончания института Селиванова не встретила ни одного графа, который из обещанных романами судьбоносных компонентов предложил ей хотя бы руку. Она с горечью поняла, что в суровой действительности нет места для романтичных героев с чувством долга, понятием о чести и героической решимости. Зато есть ботаники, такие как Вениамин Ремешков, и за их внимание приходится бороться с лучшими подругами. Но Селивановой бороться за ботаника не хотелось.