АН. Том 9
Шрифт:
Годунов замолчал, не отводя взгляда и ожидая моего ответа.
– Я вас услышал, Александр Борисович. Надеюсь, и вы услышали меня. Империя номер два нашего мира считает себя номером один. И очень хочет, чтобы все её таковой считали. Заминка на севере не остановит её. И эта Новая Северная война показала её истинные намерения. Больше всех в мире именно эта империя представляет угрозу для нашей империи. Несмотря на другие… разногласия.
Я многозначительно кивнул. Он прикрыл глаза и тяжело выдохнул. После чего,
Мы все взяли по кружке.
– Нашей империи, как и всему миру, точно не нужна эта война, – произнёс он, поднимая чашку.
– Но её не избежать, поверьте мне.
– Я вас услышал, Аскольд Андреевич. Что ж, вас и меня, вероятно, ждут другие гости. Предлагаю в последний раз насладиться этим ароматным чаем.
Мы с Соней сделали по глотку. Эх… хороший чай.
Допив, мы поставили чашки, простились с Годуновым и оставили его размышлять в одиночестве.
Глава 25
Ветер завывал, гоняя снежные хлопья по заледенелым лужайкам. Ещё пару часов назад вечернее небо над столицей Российской империи было абсолютно чистым, но сейчас его обложили свинцовые тучи.
Александр Борисович Годунов стоял на балконе Кремлёвской усадьбы рода, одетый в одну лишь в белоснежную рубашку и молча смотрел в небо.
Слева послышался шум – открылась дверь на общий балкон из соседней гостиной.
– Крадёшься, как мышь, – даже не взглянув на своего наследника, изрёк глава рода Годуновых.
– Не помешаю? – подойдя ближе, спросил Дмитрий Александрович, наблюдая, как на ткань рубашки отца ложатся снежинки и не тают.
– Нет, – ответил Канцлер. – Ты всё равно уже пришёл.
Дмитрий Годунов встал рядом с отцом и тоже уставился в хмурое небо.
Через несколько секунд он не выдержал:
– Пап, ты не замёрзнешь? Может, хотя бы покров активируешь!
Годунов-старший резко повернулся, ожёг сына пылающим взглядом и…
Покачал головой.
– Всё нормально, Дима. Вероятность того, что заболею – крайне мала. Хочу хоть немного остыть.
– Ну, смотри… – неуверенно проговорил Дмитрий. Ненадолго замолчал, но вскоре снова выпалил: – Отец, ты сегодня какой-то задумчивый. Я на это обратил внимание, когда ты вышел к людям после церемонии. Хотя, – он усмехнулся, – думается мне, другие вряд ли заметили, для них ты вёл себя, как обычно.
– А для тебя, значит, нет? – хмыкнул Александр Борисович. Обернувшись, он посмотрел на сына, устало улыбнулся и вдруг удивил своего наследника, крепко обняв его.
Дмитрий Александрович даже и не мог вспомнить, когда в последний раз отец проявлял к нему такие сильные чувства.
– У нас бывали противоречия, но я рад, что ты рядом со мной, сынок, – взглянув в глаза сыну, Канцлер удивил его своими словами не меньше, чем действиями.
– Ну
Александр Борисович Годунов отступил на шаг и пристально посмотрел на сына. Сначала Дмитрию показалось, что отец глядит на него тепло, но уже через миг этот взгляд сменился на взгляд самого могущественного человека в империи, этот взгляд был пронизан непоколебимой мощью, властью, уверенность в своей правоте, силах и превосходстве.
Дмитрий видел перед собой человека, которым всегда восхищался. Которого побаивался. И которому завидовал.
Словно те неожиданные секунды нежности были лишь сном.
Канцлер прищурился. Дмитрий Годунов на миг почувствовал, что-то необычное.
«Всё-таки были явью, – мелькнуло в его голове. – Что-то случилось во время аудиенции с Александритами. Что-то… что пусть и немного, но изменило его? Выбило из колеи? Да, наверное, это возможно».
– Хорошо, Дима, – сурово сказал Канцлер, прерывая сбивчивые размышления сына. – Я расскажу тебе. Многое расскажу из того, что должен знать глава нашего рода.
Дмитрий Годунов удивлённо моргнул, не веря своим ушам.
– Ты… неужели… – начал было он, но отец перебил его властным жестом.
– Не придумывай лишнего. Я лишь начинаю готовить тебя принять мой титул. Но в ближайшее время уходить никуда не собираюсь. Однако мне будет подмогой твоя большая осведомлённость.
«Ему нужна моя помощь? Не может быть…» – отметил про себя наследник Боярского рода Хранителей.
Тем временем отец жестом велел следовать за ним, и вскоре двое Годуновых оказались в кабинете главы рода.
– Садись, – велел отец, указав на свободный стул.
Дмитрий послушно сел, наблюдая за тем, как Александр Борисович подошёл к висевшему на стене портрету их дальнего предка – Бориса Годунова. К удивлению Дмитрия, отец снял портрет и принялся стучать по стене.
Из-за широкой спины отца Дмитрий не видел точки, по которой бьёт Годунов-старший. Дмитрий начал осторожно приподниматься на кресле…
– Сиди, – не оборачиваясь, сказал Канцлер. – Сиди и жди.
Дмитрий Годунов послушно сел.
Раздался еле слышный щелчок, часть стены от пола до потолка сначала вдавилась на несколько сантиметров, а затем Канцлер откатил её в сторону и вошёл в открывшийся взору проход.
Не сказать, что тайная комната до глубины души поразила Дмитрий Годунова. Подобное в своей жизни ему встречать уже доводилось. Вполне логично, что в домашнем рабочем кабинете самого влиятельного человека в империи есть тайник.
«Жаль, ничего не видно», – подумал Дмитрий Годунов, со своего места глядя в тёмный проём, за которым начиналась узкая витая лестница, уходящая вниз.