Анафем
Шрифт:
После короткого раздумья я сказал:
— Они… Двоюродные… не могли знать наверняка, что ракета не несёт ядерной боеголовки. И потому развернулись к нам гранью, неуязвимой для бомб.
— Это только часть ответа. — Самманн ехидно улыбнулся, предлагая мне подумать ещё.
— Они в любой момент могли выпустить бомбу и уничтожить нашу ракету.
— Верно. И ещё. Так мы не видели остальной корабль. Не могли получить разведданные.
— А где отверстие, из которого выбрасывают бомбы?
— Не ищи. Оно очень маленькое по сравнению с плитой и, кроме того, закрыто. Откроется — увидишь.
— Оно откроется?!
—
— Объект, — сказал кто-то. — Пеленг шестьдесят.
Треугольник стал больше. Его край превратился в границу белой и чёрной зон. В чёрной возникло серое пятнышко: несколько пикселей чуть ярче окружающей черноты. Однако оно светлело и увеличивалось.
— Приближается, — подтвердил кто-то.
Мешанина звуков приобрела новые обертоны: в неё включился гул голосов. Я вроде бы различил интонации ортской фразы.
— Приготовиться к выходу! — скомандовал кто-то. Впервые спилекаптор оторвался от иллюминатора и показал капсулу. После ровной белизны буферной плиты всё поражало чёткостью и обилием цветов. В тесном пространстве парили несколько человек. Ещё несколько были пристёгнуты ремнями к креслам перед панелями управления. Некоторые держались за ручки, чтобы плотнее прижаться лицами к иллюминаторам. Один из них определённо был Джезри. Посреди капсулы висел в невесомости человек с пышной шевелюрой. Выглядел он плохо. Невесомость превратила благообразную прическу в нечто несуразное. Лицо было зелёное и набрякшее, как при морской болезни, вид — осоловелый, возможно, из-за средств от укачивания. Великолепное одеяние исчезло, обнажив подробности телосложения, которых никому, кроме личных врачей, лучше было бы не знать. Двое помощников натягивали на него костюм, состоящий из эластичной основы, пронизанной сетью трубок. Видимо, это продолжалось уже довольно долго, но сейчас они приналегли и ещё один человек оторвался от иллюминатора, чтобы включиться в работу. Небесный эмиссар (я не сомневался, что это он, хоть и не мог знать наверняка) очнулся настолько, чтобы сделать возмущённое лицо и, повернувшись к объективу, поднять палец. Один из помощников тут же заслонил его от камеры и сказал:
— Дайте же его благолепию хоть немного…
— Хоть немного благолепия? — хохотнул за кадром Джезри.
Произошла короткая перепалка. Властный голос приказал всем заткнуться. Перепалку сменил какой-то технический спор касательно костюма, который натягивали на небесного эмиссара. Один из людей перед панелями продолжал сообщать данные о приближении объекта.
Джезри сказал:
— Вам первому из людей предстоит вступить в контакт с пришельцами. Ваш план?
Небесный эмиссар ответил коротко и неразборчиво. Он был далеко от микрофона, плохо себя чувствовал и, видимо, уже достаточно наобщался с Джезри, чтобы понимать: ничего хорошего этот разговор не сулит.
Спилекаптор снова развернулся к эмиссару, которого уже облачили в трубчатый костюм и теперь прямо на нём собирали по частям скафандр.
За кадром Джезри произнёс:
— С чего вы взяли, что Геометры вообще узнают этот концепт?
Новый невнятный ответ небесного эмиссара (который, надо честно сказать, и не мог говорить разборчиво, потому что на его голове
— Геометры? — спросил я.
— Видимо, так называют пришельцев на конвоксе, — сказал Самманн.
— Я попытался бы составить мысленный список наблюдений, которые хочу сделать, — продолжал Джезри. — Например, принимают ли они меры предосторожности против инфекций? Может оказаться важным, что они боятся наших микробов — или, наоборот, не боятся.
Небесный эмиссар ответил каким-то юмористическим замечанием, которое его референтам показалось смешным.
— Вы когда-нибудь разглядывали жуков под лупой? — настаивал Джезри. — Это было бы хорошей подготовкой. Они так непохожи на всё нам привычное, что в первый миг недолго опешить. Однако, преодолев первую эмоциональную реакцию, вы понимаете, что и зачем нужно. На чём они стоят? Как передвигаются? Сосчитайте отверстия. Ищите симметрии. Отмечайте периодичность. Под этим я разумею: как часто они дышат? Отсюда мы сможем сделать выводы об их метаболизме.
Один из помощников эмиссара оборвал Джезри, сказав, что пришло время молитвы. Скафандр был уже собран, оставалось надеть шлем. Эмиссар — неузнаваемый из-за наушников, микрофона и очков с индикаторами — выглянул из своего панциря и, насколько позволяли неуклюжие перчатки, взял референтов за руки. Все четверо закрыли глаза и что-то произнесли хором.
Их прервал металлический хлопок.
— Контакт! — громко сообщил кто-то. — К нам прицепился дистанционно управляемый манипулятор.
Спилекаптор скользнул по технику, смотрящему на часы, снова показал грязный иллюминатор и сфокусировался на объекте. Это была ажурная конструкция без герметичной кабины, в которой могли бы находиться Геометры: просто каркас с торчащими во все стороны механическими руками, соплами, прожекторами и антеннами. Одна рука цеплялась за стойку антенны на внешней стороне капсулы.
Дальше всё происходило очень быстро. Шлем на небесного эмиссара уже надели, техники отогнали референтов и что-то делали со скафандром. Сквозь щиток было видно, как небесный эмиссар непроизвольно поводит глазами, реагируя на щелчки и треск включающихся систем жизнеобеспечения. Губы его шевелились. Он кивал, показывая, что проверка связи идёт успешно.
Наконец его втиснули в шлюзовую камеру, закрыли внешний люк и повернули маховик, выпуская воздух.
— Почему он идёт один? — спросил я.
— Допустим, так потребовали Двоюродные… прости, Геометры, — сказал Самманн. — Пришлите, мол, кого-нибудь одного.
— И мы послали его?! — ошарашенно спросил я.
Самманн пожал плечами.
— В том-то и была их стратегия, верно? Если бы нам позволили прислать делегацию, мы бы выбрали лучших. Но если вся планета может выставить лишь одного представителя, кем он будет? Это многое о нас скажет.
— Да, но почему он?
Самманн ещё выразительнее пожал плечами.
— Ты всерьёз ждёшь, что я объясню, почему мирская власть приняла то или иное решение? — спросил он.
— Ладно. Прости. Не важно.
Лязг и короткие возгласы команды возвестили, что открылся наружный люк шлюзовой камеры. Робот выдвинул манипулятор. Захват исчез из поля зрения, а когда появился снова, то уже вместе с небесным эмиссаром. Механические пальцы сжимали подъёмную скобу на плече скафандра. Геометры понимали нашу технику — они видели, что скоба это скоба.