Анахрон (полное издание)
Шрифт:
— Это ты к чему? — ошеломленно спросил Сигизмунд.
— Да так… — ответила Вика неопределенно. — Просто. Есть вещи поважнее денег.
— Любовь, например, — снова всунулась Аська. — Любовь за деньги фиг купишь. Или вот ум. Талант — тоже.
— Информация, — сказала Вика. — Новая. Принципиально новый лингвистический информационный пласт. Ты, Морж, просто, видать, умишком своим куцым не въезжаешь…
— Где уж нам, мы простые кооперативщики, кофточки шьем и на рынке продаем… — обиделся Сигизмунд.
Вика
— Ты что, вообще ничего не понимаешь? Или придуриваешься? У тебя в гараже стоит машина времени. Ну да и хрен с ней. В квартире у тебя болтаются носители — ЖИВЫЕ НОСИТЕЛИ! — двух языков. Понимаешь? Вандальский — мертвый язык. Ни одного текста. Пара надгробных надписей, только имена — и те сомнительные. Отто Шмидт в «Die vandalische Sprache» такую ахинею несет! А тут… Это же по науке такой грохот пойдет! А ихний скалкс, между прочим, сдается мне, вообще фракиец. Ты про фракийцев что–нибудь слышал?
— Восстание Спартака, — глупо сказал Сигизмунд. — Кино было, с этим…
— С Кирком Дугласом.
— Это который с ямкой на подбородке, — вспомнила Аська. — И одноглазый. Только не в «Спартаке», а в «Викингах».
— Вы меня вконец достали, — разозлилась Вика. — Как идиоты. Вы что, не врубаетесь? ЦЕЛАЯ ГРУППА ЯЗЫКОВ! И вообще ни один не дошел! Про этрусков слышали? Их надписи так и не прочли. Гадают — не фракийский ли язык. А тут
— такая перспектива!
— Погоди, погоди… — Сигизмунд медленно начал соображать, к чему клонит Виктория. — Ты что, сейчас сюда целую ораву ученых нагонишь? Нас тут всех задрочат до смерти!
— Ну уж фиг! — взвилась Вика. — Хрена я допущу сюда этих болванов! Сама чугунной задницей сяду!
— И куда ты пойдешь со своей чугунной задницей? — осведомилась Аська. — Так, мол, и так, наш с сестрицей общий любовничек — хипарь–кооперативщик — поимел машину времени, нагнал полон флэт вандалов и прочих языконосителей — нате! Я их тут поизучала маленько… Вот мой диссер. Где мой Нобиль, где мой грант? Йа–а, Вика, это у тебя в башке того… переклинило.
— Анастасия, кстати, совершенно права, — поддержал Аську Сигизмунд. — Как ты будешь представлять результаты своих исследований широкой публике?
— А никак!
— Ты, Виктория, не выдрючивайся, — решительно заявила Аська. — Не хрен нам тут из себя Софью Ковалевскую корчить. Ты вникни, в какие беспредельные времена живем. Машинку–то сразу тю–тю. А нас тут всех… — Она поводила пальцем, очерчивая круги. — Скажи спасибо, если просто по психушкам пожизненно распихают.
— Без права переписки, — добавил Сигизмунд зачем–то.
У Вики по лицу пошли красные пятна.
— Да идите вы в жопу! В общем так, Морж. Работу мне как хочешь — а найди. И по профилю. Либо бери на содержание — выбирай.
— Ты понимаешь, что сколько ты ни изучай
— Понимаю, — хмуро отозвалась Вика. — Но не могу я просто так… Может, изменится все? Когда–нибудь. Лет через пятьдесят. Не навеки же этот бардак.
— Ну ты, мать, долгоиграющая… — насмешливо сказала Аська. — На тридцать три оборота…
— Не то, что вы, — огрызнулась Вика, — дальше сегодняшнего вечера не заглядываете.
Аська авторитетно заявила:
— Ты, Морж, Виктории лучше не перечь. Она у нас Козерог. Козероги — они все со скалой внутри, я про них в газете «Ваша звезда» читала. Там про них такие ужасы написаны, такие ужасы, прямо хоть в одной комнате с ними не ночуй… Слушай, Морж, баба твоя и вправду рожать собирается, я ее тайком оглядела. Хочешь — я на себя ребеночка запишу? Чтоб хоть дите с нормальным документом было.
— Да им всем документы бы надо, — сказал Сигизмунд и поморщился, как от головной боли. Это ж какие расходы предстоят!
— За беженцев будем их выдавать или как? — деловито спросила Аська.
— Только ты, Аська, в это дело не лезь, — предупредил Сигизмунд. — Я сам все сделаю.
— Интересно, — проговорила Вика, — а что они сами–то обо всем этом думают? Порасспросить бы их надо.
Глава тринадцатая
Весна в этом году яростно боролась с зимой. Та не отступала. Вот и сегодня к вечеру город утонул в мокрой снежной каше.
Весь день Сигизмунд убил на техосмотр. Потом совершил несколько поездок по делам. Прикупил набор гаечных ключей у пьяноватого мужичка. Тот долго благодарил.
Потом, повинуясь неведомому инстинкту, подъехал к дому, где жила Наталья. Поставил машину, зашел во двор, долго смотрел на натальины горящие окна. Там, за окнами, шла нормальная жизнь. По телевизору — сериал. У ребенка — комиксы. Теща кудахчет. Евгений, самое, варенье кушает столовой ложкой. Наталья ему сладкую слюнку с бороды обтирает. Евгений, перекрикивая мексиканский сериал, Наталью учит–наставляет. И никаких, блин, вандалов, никаких фракийцев–носителей, никакого, чтоб ему пусто было, Анахрона…
Так. Все. Хватит ныть. Вы, Стрыйковский, — везучи. Многим ли удавалось вот так на старости лет захипповать? Обзавестись сразу двумя подругами и женой–вандалкой? Что это — второй шанс? Может, лингвистом стать? Вдвоем с Викой языковую целину поднимать! Нобеля возьмем. Пропьем, конечно.
Бросил последний взгляд на чужое окно. Вздохнул.
Недостижимо.
* * *
Родимый флэт встретил Сигизмунда дружеским ударом молотка в лоб. Опять болтался над входом. То ли отвораживал, то ли привораживал чего. В компании с ножницами. Спасибо, входя, глаз себе не выколол.