Анаконда
Шрифт:
Удержал себя. Перстни дорогие, но засветиться — себе дороже. Все-таки нагнулся. Но лишь чтобы смахнуть каплю крови, брызнувшую на левый башмак. Бумажным носовым платком вытер испачканный носок туфли, бросил скомканный платок в урну.
— Ужас какой! — равнодушно заметил коллеге. — Спокойно покурить на улице нельзя. Ошметки всякие кровавые летают.
— А говорили, Греция спокойная страна. И тут террористы, — усмехнувшись в густые «сержантские» усы, согласился второй.
Они докурили сигареты и не спеша направились к отелю, в котором только что прозвучал точный выстрел Димы Эфесского.
За ним тоже «прибраться» надо.
Такая уж у чистильщиков неблагодарная работа. Никакой романтики.
В отеле они поднялись на последний этаж. Пока один стоял на стреме, второй аккуратной универсальной отмычкой открыл дверь на чердак. Здесь все было, как описывалось в полученной ими утром ориентировке. Пересекли чердак, вышли к служебной лоджии, выглянули наружу. Далеко внизу была лоджия номера, в котором сейчас собирал свой «глок» с «глушняком» личный киллер Хозяйки Дима Эфесский, ликвидировавший в России пять банкиров, трех финансистов, двоих воров в законе, одного высокопоставленного федерального чиновника, одного мэра крупного города с заводами оборонки и еще пятерых, чем- то Хозяйке не угодивших людей. Хорошо поработал Дима в России. Тот его выстрел с чердака дома напротив Краснопресненских бань вообще мог бы войти в учебники. Если бы где-нибудь издавали учебники для киллеров и чистильщиков. Два представителя этой древнейшей профессии уважали Диму как коллегу. Но, естественно, никаких особых чувств к нему не питали. Не принято было это в их цеху.
Дали лицензию на самого Диму? Хозяйке виднее.
Дима закончил свое дело. Их забота — зачистить место после акции.
И тянуть с этим нельзя, судя по количеству приехавших к отелю полицейских. Убитый Димой негоциант щедро платил местной полиции.
К хозяйственной лоджии отеля была принайтована люлька, на которой сегодня с утра работали маляры, покрывавшие новой водоэмульсионной бело-розовой краской светлые плоскости многоцветного нарядного отеля.
Один из чистильщиков сразу забрался в люльку. Второй занялся спусковым механизмом.
Вышло без проблем.
Спустились на уровень номера Димы. Прикрутили «глушняки» к стволам. Осмотрелись. Лоджии номеров выходили в неинтересную сторону. Из лоджий, выходивших на противоположную, видны и Акрополь, и море, и архитектурные ансамбли города, отсюда — только горы и новостройки. Важнее было убедиться, что ни одна живая душа не светилась в лоджиях ближайших этажей поздней вкусно горящей сигареткой, вспышкой зажигалки. Не слыхать смеха или разговоров. Все путем.
Навели стволы на огромное окно номера Димы. И стали ждать, когда в зоне обстрела появится его спортивная фигура. Как им сообщил стоявший на стреме у отеля «прикольщик», объект в номере.
А время шло. Они не могли до бесконечности маячить в люльке. В любой момент кто-нибудь из афинских сыскарей, делавших обыск и описание места происшествия в номере убитого миллионера, мог выйти в лоджию покурить и обратить внимание на висевшую люльку со странными малярами, одетыми в серые костюмы с галстуками и элегантные куртки с капюшонами.
Ну, вот, наконец-то! Мощная фигура Димы Эфесского, появившись неожиданно откуда-то из глубины номера, «нарисовалась» в центре, прямо напротив изготовившихся к стрельбе чистильщиков.
Четыре хлопка, и тело его упало.
Они уже занесли ноги над краем ограждения лоджии, чтобы перелезть туда, пройти в номер и сделать контрольный выстрел в голову явно убитого Димы, как он сам появился перед ними.
Поза у чистильщиков была крайне неудобная для обороны, не ожидали они, что после четырех выстрелов Дима вообще оклемается.
Одного Дима вырубил ногой, удачно сгруппировавшись еще на пороге лоджии, второго достал с разворотом ребром ладони. Оба тяжело плюхнулись в люльку, пытаясь во время падения и после того, как оказались на заляпанной краской циновке, покрывавшей дно, достать свои стволы и закончить столь нескладно начатую работу.
Если для них, в их сознании, это еще была работа, то для Димы — вопрос жизни и смерти. Они не были готовы к появлению нештатной ситуации, а Дима, знавший, что за каждым киллером идет чистильщик и когда он получит лицензию на зачистку, знает только Хозяйка, был готов к любой подлянке.
Вот почему он действовал чуточку быстрее чистильщиков.
Мгновенно оглядев лоджию, увидел металлическую трубу, оставленную служащими отеля после замены старых карнизов на новые. Мирная труба, на которой еще недавно висели плотные гостиничные шторы, стала смертоносным оружием в руках атлетически сложенного Димы. Хотя ограниченное пространство лоджии и не позволяло использовать ее с большой амплитудой, вариантов развития событий Дима увидел несколько.
Вначале, пользуясь трубой как копьем, изо всех сил ткнул ею в грудь первым поднявшегося с пола чистильщика.
Попал в то место, где шея переходит в грудь. Очень уязвимое место. Труба вошла в основание горла и уперлась в позвоночник, разорвав мягкие ткани в кровавое месиво. Сила удара была такова, что беднягу выбросило из люльки. Переломившись через ее тросы, он рухнул вниз. Но умер чистильщик не тогда, когда его тело упало на стоявшие внизу мусорные металлические баки, и даже не во время скоростного полета. Он умер в тот момент, когда стальная труба с силой врезалась в основание горла.
Тем временем второй успел подняться, достал из-за спины пистолет с глушителем и навел его на Диму Эфесского, прицелившись в точку на лбу, над переносицей, куда привык целиться всякий раз, совершая контрольный выстрел.
Успех одного и неуспех другого зависел от долей секунды.
Диму спасла реакция. Во времена своей ментовской службы он не был выдающимся стрелком. Это уже потом, на киллерской службишке приноровился попадать в цель с разных дистанций, в статике и на бегу. А вот навыки, полученные от занятий вольной борьбой, не раз спасали его.
Быстрый прием, и противник в партере.
Дима успел сделать круговое движение уже поднятой металлической палкой и нанес резкий удар. Из-за тросов, на которых держалась люлька, он не мог достать чистильщика, палка врезалась бы в тросы. Но, чуть разогнувшись, Дима ухитрился ударить по колесику, через который были перекинуты тросы. Колесико вылетело от удара из гнезда. Люлька со все возрастающей скоростью полетела вниз.
Все еще держа в стиснутых пальцах железную палку, Дима перегнулся через перила лоджии. Его взгляд еще успел перехватить движение люльки, его уши еще услышали предсмертный вопль ужаса второго чистильщика. И вот уже донесся тупой звук удара тяжелой люльки об асфальт. Краем она задела железный контейнер с мусором, что добавило в симфонию звуков еще и жесткий металлический скрежет. Люлька перекосилась от удара о контейнер, и тело изуродованного при падении от многочисленных открытых переломов и сотрясения мозга чистильщика, вылетев из люльки, шмякнулось по причудливой прихоти судьбы точно рядом с трупом умершего минутой ранее первого чистильщика.