Аналогичный мир
Шрифт:
— Ну, раз знаешь, лезь и смотри. Здесь ещё не разбирались. Навалом всё.
Порядка особого тут действительно не было, но Эркин быстро нашёл разборную маленькую решётку для костра, два котелка для хлёбова и воды и низкий пузатый, больше смахивающий на чайник, кофейник. Готовить им не для кого — без надзирателя едут, так и все эти кастрюльки-сковородки им ни к чему. Но Джонатан, глядя, как он осматривает на просвет котелок, вдруг спросил.
— Без хлеба обходитесь?
Эркин опустил котелок и растерянно посмотрел
— Хлеба на неделю не завезёшь. Возьмёте муку на лепешки.
Да, сразу вспомнил Эркин. Они тогда для Грегори пекли лепёшки, ну, и им перепадало. А хлеб только и был один, много два дня, когда подвозили припасы. Так к поклаже прибавилась сковородка.
От палатки Эркин отказался. Их двое, её ставить да разворачивать больше времени уйдёт. У них куртки, да ещё по одеялу возьмут. Жёсткие шершавые одеяла он знал. Грегори однажды, когда уже ночи стали холодными, дал им одно на всех, и они спали по очереди. Джонатан кивнул, но усмехнулся. Два длинных смотанных в кольца ремня, Грегори называл их странным словом — лассо, но штука полезная, и надо ещё одно, про запас, вся мелочь, какая только может понадобиться… Набиралось порядочно. Да ещё продукты. А вьючная лошадь одна.
— Всё, — решительно сказал Эркин. — Больше ничего брать нельзя. Ещё продукты и наши мешки.
— Резонно, — кивнул Джонатан. — Лишнего ты не взял. Многого не хватает, но… надеешься обойтись?
Эркин хотел промолчать, но Джонатан так явно ждал ответа, что, вздохнув, сказал.
— Придётся, сэр.
— Резонно, — задумчиво повторил Джонатан. — А, вот и Мамми. Вовремя.
Мамми, важно сопя, торжественно открывала продуктовую кладовку.
— Выдай им всего на неделю, Мамми. Есть им надо, как следует.
— А как же, масса Джонатан. Мамми своё дело знает.
Мука, крупа, сахар, жир, бурый порошок «рабского» кофе, копчёное мясо, даже соль и перец у Мамми были приготовлены в маленьких мешочках. Да, где был порядок, так это здесь. В кладовку Мамми, правда, их не пустила, сама возилась там, вынося им отобранное. И не Эркин сказал, что хватит, а она решительно вышла из кладовки и заперла дверь.
— Всё, хватит с вас, — и так же решительно удалилась на кухню, ворча, что ей ещё целую ораву кормить.
Джонатан, с удовольствием хохотавший над этой сценой, отсмеялся и вытер набежавшие от смеха слёзы.
— Всё, укладывайтесь, — и, уже повернувшись уходить, бросил через плечо. — После еды зайдёте ко мне.
— Да, сэр, — недоумённо ответил Андрей.
Эркин, занятый укладкой продуктов, только молча кивнул.
Пока перетащили всё к загону, пока сделали вьюки и прикинули, как это придётся на Огоньке, подошло время вечерней суматохи с бычками. Сено, вода…
— Как днём-то? — спросил, наконец, Эркин.
— Я жив, бычки тоже, — Андрей улыбкой смягчил ответ.
— Ларри-то хоть помог?
— А! —
— С чего это? — не поверил Эркин.
— А я знаю? Браться он берётся и сдыхает сразу. То ли отбили ему, то ли ещё что. Я и послал его… Вон мальцов двоих отловил и на насос посадил. Им потеха… вместо качелей. Они и накачали мне.
— Ты… ты не говори про Ларри, — попросил Эркин. — Узнают, что… — и с трудом выговорил страшное, — что больной…
— Заткнись, — спокойно ответил Андрей. — Сортировки везде были.
То ли, в самом деле, уже привыкли, то ли ещё что, но управились быстрее. И на кухню они шли не как вчера, волоча ноги, а бодро.
Проходя на своё место, Андрей щёлкнул по макушкам двоих негритят, и те ответили ему улыбками.
— Помощнички, — подмигнул Сэмми. — А поломали б насос?
— Его поломать, много трудиться надо, — усмехнулся Андрей.
Ларри настороженно ждал, Эркин чувствовал эту настороженность, но сказать, успокоить не мог. Да и не поверит он ему.
— Завтра на рассвете? — спросила Молли.
— Уйдём на рассвете, — ответил Эркин. — А выйдем раньше.
— А эти, на дороге, страшны-то как, — Дилли передёрнула плечами. — Мы с Мамми еду им возили, в котле. Брр.
Эркин смотрел в свою миску и словно не услышал сказанного, но Дилли дёрнулась и удивлённо посмотрела на сидевшего рядом с ней Сэмми, видимо, тот толкнул её под столом ногой.
— А Ларри ловок, — Сэмми шумно отхлебнул из кружки. — И от меня сбежал, и у Эндрю его не видели. Ты где ж был, Ларри?
— А ты что ж, заместо работы меня выглядывал?
— Я-то что, по мне все бока отлежи под кустиком, а вот масса Джонатан тебя выглядит…
Дилли злорадно хихикнула.
— Меня масса Фредди послал конюшню чистить, — неохотно бурчит Ларри.
— И много вычистил? — язвит Дилли.
— Тебе что? Делать больше нечего? — взрывается Ларри. — За бугаём своим смотри, черномазая дрянь! Трахалка вонючая! Цепнячка!
Негритята замирают в предвкушении драки, потому что на последнем слове Ларри Сэмми сопя выкладывает на стол могучие кулаки, но тут Ларри заходится в приступе кашля, не в силах с ним справиться, выдирается из-за стола, чуть не опрокинув скамью с негритятами, и выскакивает из кухни. И в наступившей тишине вдруг звучит голос Андрея.
— Точно, отбили дыхалку.
Отдышавшись, Ларри вернулся и снова сел к столу. Недоеденную миску живой не оставит.
Эркин допил кофе и встал.
— Ну, всем счастливо оставаться.
— Удачи вам, парни, — ответил за всех Сэмми.
Встал и Андрей.
— Ну, чтоб всем всего и надолго.
— И вам того же.
— Тем же концом по тому же месту, — не удержался от шутки Андрей.
И дружный смех, негритята даже визжали, провожал их, пока они шли через тёмный двор к домику Джонатана.