Аналогичный мир
Шрифт:
— Фредди, забыл меня?
— Тебя?! Да ни в жизнь!
— Забыл-забыл. Все ковбои беспамятные, а ты во всём ковбой. Самой подойти пришлось. Ты кого выглядывал, Фредди? Неужели ту крашеную?
— Смотрел, кто меня от неё спас.
— Ну, всё, ковбой. Больше я тебя от себя не отпущу.
— Да неужто?
— Ну, не сердись, Фредди, ну, ладно, пошутила я. Давай, потанцуем хоть. Хоть в танце обниму тебя.
— Можно и после танца.
Вот влетел! Ну ладно, по-быстрому, а там видно будет.
— Ну, милочка, не надо так расстраиваться. Это же сущие пустяки.
— Да, у них всё раскупили, а у нас…
— Ну-ну, детка, цветных много, а киоск с мулатками один. Вот и всё.
— Да, миссис Энтерпрайс, но разве мы не старались? Я даже не танцевала. Ни разу. Я только один раз отошла. Посмотреть. Вы… вы видели, миссис Энтерпрайс?
— Как они танцевали? Да, милочка, я вас отлично понимаю.
— Это было так… так красиво! Ну, когда они, все десять, встали в круг и выходили по очереди, вы видели? Один за другим.
— Да, удивительное чувство ритма.
— Да-да, мы тоже видели. Завораживающее зрелище.
— Да, вы знаете, это было так прекрасно, что… что было просто прекрасно.
— Вы правы, — миссис Энтерпрайс улыбнулась своим мыслям, — это было просто прекрасно.
— И эта девушка, мулатка…
— Которая утащила индейца?
— Да. И ведь ничего особенного, а он ушёл с ней.
— Ну, она очень даже симпатичная, чудные волосы, фигура…
— Фигура, кстати, не очень. Такая… утрированная женственность…
— Ну, мужчинам это нравится.
— Но двигается она бесподобно.
— О да, этот бросок на индейца…
— Прыжок пантеры.
— И наша бесподобная осталась с носом.
— Да, а вы заметили, она своим напором прямо-таки втолкнула индейца в объятия мулатки.
— Как и всех остальных. Вы заметили, миссис Энтрепрайс, со всеми одна и та же история.
— Ну, вот вы и утешились, — миссис Энтерпрайс рассмеялась. — Давайте собирать оставшееся. Кстати, не так уж много и осталось.
— Да, на осенний бал не хватит.
— А можно… ну, об осени потом?
— Да-да, сейчас уже наше время, правда? Ну, миссис Присси?
— Конечно, детка. Разумеется, идите танцевать. Это ваше время.
— Яблока хочешь? — она потёрлась щекой о его плечо.
— Давай.
Эркин приподнялся на локтях, но она уже перелезала через него.
— Сейчас принесу. Да, а шоколад?
Он рассмеялся.
— Давай и шоколад.
Она ловко бросила плитку ему на грудь.
— Открывай. Я яблоки обмою.
— У тебя здесь вода?
— В ведре за занавеской.
Да, вон занавеска в углу. Как… в паласной кабине.
— Без душа живёшь?
— С душем мне не по карману. Так. Обтираюсь. Вот выгородила себе.
Эркин развернул обёртку и наломал плитку. Она вышла
— Держи.
— Мг. Шоколад бери.
— Ага. Хорошо.
Под яблоки легко умяли полплитки. Хотелось ещё, но он протянул ей остаток.
— Убери на утро.
— Не устал, значит? — лукаво улыбнулась она, вставая.
— А с чего тут уставать? — засмеялся Эркин. — Тяжело, когда один работаешь и о токе думаешь, а тут…
— Верно.
Она положила шоколад на стол, аккуратно завернув в обёртку, и потянулась, сцепив руки на затылке. Оглянулась на него через плечо. Эркин улыбнулся:
— Хороша, хороша.
— То-то.
Эркин попробовал тоже потянуться, но кровать оказалась коротка, и он встал. Как и она, сцепил пальцы на затылке и потянулся, выгибаясь. Она засмеялась:
— И ты… хорош.
— Мг, — Эркин быстро прогнал по телу волну, напрягая и расслабляя мышцы, посмотрел на неё. — Стоя хочешь?
— Давай, — легко согласилась она, подходя к нему. — Слушай, но как же ты в двадцать пять… Может, будет только?
— Нет, есть. Двадцать пять полных.
Она привстала на цыпочки, давая ему войти, и плотно опустилась на всю ступню.
— Есть, держу.
— Бью.
— Ага. Ох, как ты…
— Отвыкла, что ли?
— Да ни хрена эти беляки не умеют. Только разгорячишь, так он уже спит. Ага, ну…
— Торопишься? Давай побыстрее, раз спешишь. За плечи держись, я тебя сам подсажу.
Крепко сжав её талию, Эркин приподнимал её над полом и с силой опускал вниз, приседая и вставая, чтобы усилить встречный удар. Она, держась за его плечи так, чтобы большими пальцами нажимать ему на ключицы в нужных местах, пружинила ногами, помогая его толчкам. Оба молчали, чтобы не сбивать дыхание. Только резкие выдохи сквозь стиснутые зубы да изредка её тихий всхлипывающий стон…
… она обхватила руками его за шею и стояла, прижавшись щекой к его груди, он обеими руками придерживал её за ягодицы. Оба дышали медленно, восстанавливая дыхание. Наконец она тихо рассмеялась и расслабила внутренние мышцы, давая ему выйти.
— Ну и силён ты! Слушай, а чего ж тогда треплют, что в двадцать пять всё, выработан срок и ни на что не годен?
Эркин рассмеялся.
— Треплют, что мы на всех без разбору кидаемся, лишь бы трахнуться. Ну и что?
— Тоже верно.
Она откинула голову, рассматривая его грудь, потрогала соски.
— Смотрю, бедовый был. Тока много получил.
— Хватило. У тебя вон тоже… осталось.
— На всех не угодишь, сам знаешь. Полежим?
Он пожал плечами.
— Давай лёжа, — и улыбнулся. — Не придавлю тебя?