Anamnesis morbi. (История болезни)
Шрифт:
— Как ты, малыш? — спросил я, на миг обернувшись.
Она пожала плечами и закрыла глаза. В полном недоумении, оттеснившем на мгновение страх, я вернулся к дороге. Да что же это с ней такое?!
— Метр! — сообщил Петрович.
До вершины холма, надвое рассеченной шоссе, оставалось совсем немного. В моем оцепеневшем сознании заворочалась надежда: если удастся перевалить за вершину раньше, чем «язык» нас настигнет, появится шанс. Под горку-то «Лендровер» помчит быстрее!
— Пол
Пустые надежды! Не успеть нам. Еще пару секунд — и Хозяин вылижет машину, как пустой стаканчик из-под мороженого. И побежит трудяга «Лендровер» под горку с четырьмя свежими покойничками внутри… Обидно.
Я поймал себя на том, что страх и впрямь куда-то исчез. Осталась лишь спокойная обида на то, что вот так, у самой цели, закончилась наша авантюра. Что все — зря. А самая главная из обид просто разрывала мозг: «Даже в море не искупались!»
— Даже в море не искупались! — сокрушенно повторил вслух мою мысль Петрович и добавил: — Все, кранты. Сейчас…
«Лендровер» вылетел на вершину холма. Мы зажмурились. Но не в ожидании неминуемого конца, а от солнца, которое вынырнуло из моря и полоснуло лучами по глазам.
— Исчезло… Совсем исчезло! — недоверчиво пробормотал Ванька. Сидя спиной к солнцу, он единственный сохранил зрение.
Отчаянно жмурясь, я ударил по тормозам и притер машину к обочине. И заглушил двигатель.
В наступившей тишине мы просидели несколько минут. Просто впитывая солнце, запахи раннего утра и ветер с моря. Наслаждаясь тем, что — живы.
Глава 7
10 августа, 11.25,
о. Крит, Ираклион, клиника Св. Варфоломея
— Тина, я хочу тебя кое с кем познакомить! — сообщил Андре вышедшей из палаты стройной невысокой женщине с красивым, но невероятно усталым лицом. — Это Павел, врач из России. Он лечил Димаса Антониди, и тот завещал ему кое-что сделать. А это — его друзья и коллеги.
Тина удивленно вскинула брови и вопросительно посмотрела на лейтенанта:
— Из России? От Димаса? Но…
— Не волнуйся, у меня было много возможностей проверить их на предмет отсутствия злых умыслов, — улыбнулся Андре. — Поверь мне на слово: события минувшей ночи доказали, что ЭТИ посланцы Димаса — друзья.
— Поверю, — женщина тоже улыбнулась. — Рада знакомству, Павел! — И протянула руку.
Я осторожно ее пожал и поспешил представить коллег:
— Это Клара.
Улыбка и изящный книксен. Господи, и где только научилась-то?!
— А это Иван.
Петрович по-военному кивнул головой и долго тряс своей лапищей узкую ладошку Тины.
— Тина, времени у нас мало, поэтому я начну с самого главного:
— Ключ?! — удивилась женщина.
— Ну да, ключ. К шифру, — уточнил лейтенант.
Тина перевела недоверчивый взгляд на меня:
— У вас и в самом деле есть трафарет?
— Ну, если уж быть точным, то он — у Андре. Я передал ему на ответственное хранение. Но привез ключ я, это правда.
— И вам действительно передал его Димас?
— Опять же, не совсем так. Он лишь сказал, где находится печать. А ключ был с ней вместе.
Опять недоумение на лице.
— Печать? Какая печать?
— Вот эта, — я вытащил камень из-за ворота рубашки.
Тина протянула было руку к моей груди, как вдруг меня осенило:
— Осторожно! — воскликнул я, отшатнувшись.
Андре схватился за кобуру, а Петрович присел и полез в штаны за своим револьвером.
— Что случилось? — озадаченная, Тина так и застыла с протянутой рукой.
— Видите ли… не знаю, как вам это объяснить, но до сих пор печать не давала притрагиваться к себе женщинам! — попытался сформулировать я.
— То есть?!
— Ну… она их обжигала… — чувствуя себя полным идиотом, пояснил я.
Сочувственно посмотрев на меня, Тина быстрым движением схватила печать. Я зажмурился.
— Ну вот, видите, ничего со мной не случилось! А… печать в самом деле пульсирует, или мне кажется? — услышал я ее удивленный голос.
Андре ответил за меня:
— Не кажется. Она пульсирует.
— Удивительно… Будто живая! И рисунок, кажется, такой же, как и на воске, которым была запечатана амфора, верно? — Тина поглаживала печать, прислушиваясь к своим ощущениям и любуясь ею.
— Да, очень похож на тот! — подтвердил лейтенант.
Я ничего не понимал. Печать, оказывается, обладает странной избирательностью в отношении к прекрасному полу. Обожгла Кларочку, чуть не убила Лидию… и при этом совершенно спокойно лежит сейчас на ладони Тины. Да еще и пульсирует как ни в чем не бывало! Странно, очень странно это… впрочем, как и все в этой невероятной истории!
— А зачем она нужна? — поинтересовалась Тина, отпуская печать.
Я заправил ее за пазуху и тяжело вздохнул. Опять, в который уж раз, придется рассказывать все с самого начала. Да еще и следить за тем, чтобы не сболтнуть ненароком лишнего:
— Это долгая история. Здесь есть что-нибудь вроде кафетерия? Предлагаю переместиться туда, заодно и позавтракаем.
Воспрянувший Петрович из-за спины Тины показал мне два больших пальца.
Завтрак и мой рассказ закончились одновременно. Тина задумчиво помешивала ложечкой кофе: