Анархия разума
Шрифт:
Элизиум Прайм был большой морозилкой, служившей лишь одной целью для всех прибывающих — законсервировать себя всерьёз и надолго. Все контейнеры соединялись в единую цепь, синхронизирующую сознания находящихся в трансе постояльцев.
Клиент мог выбирать «фильм» на свой вкус: либо проживать жизнь в потустороннем мире по своему собственному сценарию с учётом индивидуальных предпочтений, либо же присоединиться к общей базе, в которой все зрители видели одну и ту же картинку — десятизвездочный курорт иллюзорного Элизиума.
Дайте угадаю — наверняка у вас возникли
Не ломайте голову, шлюха, как обычно, всё сделает за вас.
— Объяснение тому очень простое, — охотно пояснила Виктория, — в Конвенциях Системы прямо прописан запрет на коллективные заморозки и консервации без согласования с Правительством курирующей планеты. В данном случае Прайма. Каждый клиент проходит тщательную проверку служб безопасности, прежде чем получить разрешение приземлиться на Элизиум. Наверняка твоё начальство и не подозревало о подобном. А что касается нежелания платить проценты — тут у мистера Монахью есть личные принципы. Это своего рода протест. Он считает банковскую систему порочной и рабовладельческой. Особенно в части кредитно-временных операций. Их необходимо искоренять.
Ага, принципы, как и с цитрусовыми. Из той же серии.
— Ты сказала, клиент проходит тщательную проверку. Если её осуществляют пограничники на орбите, то я бы урезал им жалование — при желании я мог бы пронести с собой ядерную боеголовку, сказав, что это миксер для взбивания сливок.
— Майло, не будь таким наивным. — Виктория позволила себе даже улыбнуться. — Ты же не думаешь, что тебя пустили в лифт, не позаботившись об идентификации твоей настоящей личности и нетуристических мотивов визита. Сборщик процентов Майло Трэпт из Банка Времени, прибывший по заданию выбить из клиента Элизиума Монахью все проценты, до последнего. Всё верно?
Я опешил от такой прямоты и оторопело глядел на Викторию.
— Хочешь сказать, Монахью знал, кто я, и позволил спуститься? Для чего? Чтобы заморозить в качестве наказания?
— Тебя нельзя было отпускать, ты же понимаешь. Процентщики как бульдоги — цепляются мёртвой хваткой. Был вариант тебя подкупить, но Коллегия Элизиума решила, что надёжнее законсервировать.
— А вашей Коллегии не хватило ума догадаться, что после моего исчезновения Банк пришлёт ещё одного бульдога, потом ещё? Будете консервировать каждого, пока планеткой не заинтересуется Правительство Прайма?
— Я не в курсе всей подноготной, но знаю лишь то, что мистер Монахью всегда просчитывает ситуацию на три шага вперёд. И он бы не стал рисковать по-крупному, избавляясь от процентщика, если бы не имел полной уверенности, что его план сработает.
— Я хочу поговорить лично с Монахью, —
— Боюсь, Майло, исполнение твоих просьб невозможно.
— Почему?
— Уже пошёл седьмой год как мистер Монахью приказал законсервировать себя в своих апартаментах.
— Он спятил?! — вырвалось у меня. — Кто же тогда возглавляет Коллегию и вообще управляет планетой?
— Коллегия и управляет. Только это всего лишь компьютерная программа, анализирующая данные и принимающая оптимальные решения. Так распорядился мистер Монахью. Он не доверяет людям, считая, что любого человека можно купить.
Что ж, в этом он прав.
— Все остальные сотрудники тоже роботы? — спросил я.
— Конечно. Даже бригада «упаковщиков», которая уже направляется сюда, Майло. За тобой.
Мне хватило лишь одного названия, чтобы определить недобрый род деятельности этих парней. Знакомиться с ними я не имел никакого желания. С одним ботом я бы мог справиться, но важнее было найти выход из отеля. Я услышал топот снизу — кто-то бежал по лестнице, затем по коридору.
— Не надо рыпаться, Майло. — Виктория медленно зашагала в мою сторону. — Больно не будет.
Я смачно засадил ей кулаком в нос, почувствовав, как ломаются синтетические хрящи. Она обманула — руке было больно. Секс-ботка отлетела обратно на кровать. Её нос провалился куда-то внутрь, как у Майкла Джексона в критической стадии трансформации. Я ринулся на балкон. Вдоль всего здания отеля простирался огромный бассейн с подсветкой. Вот он мой шанс на спасение, смекнул я. Не сломать бы только ноги о бетон террасы.
Я перелез через перила и прыгнул вниз.
Если ты не волк, то ты — пища для волка. О чём-то подобном любил чесать мой преподаватель по экономике. Он объяснял, как не стать пищей, но мы с Алексом играли в «балду» на его парах.
Что случилось с Алексом, вы уже знаете. Нет? Значит, скоро узнаете.
Вроде цел. Не дожидаясь официальной выписки, я в спешном порядке покинул бассейн и расположение отеля. Бежал как ужаленный, пока неожиданно не оказался на прибрежной полосе. А там, как вы помните, располагались пресловутые консервационные камеры — непримечательные тёмные коробки размером с контейнер, в котором с Земли обычно вывозили мусор на Венеру.
Когда контейнеры ещё не закончились, но уже заметно поредели, я наткнулся на открытую площадку, судя по всему, главную парковку для прибывающих на планету судов. Обнаружить на ней одиноко стоящий агрегат «Тек-9» не составило труда. Только дальнобойщики пользовались такими судами, поэтому я сразу понял, кто на нём прилетел. Конечно, не самый подходящий вариант для космических гонок, но я находился не в аэросалоне, чтобы выбирать.
Дальнобойщик мне не обрадовался. Заметив в иллюминатор взбирающуюся по тоненькой лесенке фигуру в полумраке, он открыл дверь и высунул наружу длинный ствол старинного винчестера.