Анастасия, ты прекрасна!
Шрифт:
Мудаков, что порождают такое я бы лично давил и отправлял на каторжные работы. И не потому, что в белом пальто, а потому что человеку положено держать своего Зверя в узде. Избыть это в себе, может быть, не получится никогда. Вечная борьба. Но не позволять ему многого мы обязаны.
— Ты так долго на них смотришь, хотя ведь самые обычные трусы, — вытащила Катя к поверхности.
— Знаешь чем отличается человек творческий, с тонким художественным взглядом, от обычного? — нашёлся я.
— Ха-ха, чем же?
— Умением видеть в самых
Кате не нужно сильно стараться, чтобы выглядеть хорошо. Личико смазливое, тело довольно привлекательное, походка лёгкая, с естественным движением бёдер. На моих мизерных квадратах, она начала ходить туда-сюда и, если уж быть до конца честным, ласкать мне глаза. Причём зная это. Без стыда и стеснения. А ещё с надеждой.
— А всё же, что ты мне хотела рассказать?
— Это касается Насти, помнишь просил за неё?
Я кивнул.
— Ну всё, теперь она одна из самых популярных в лагере. Причём не сильно-то и изменилась характером. И в этом всём есть моя заслуга.
— Кстати, — вспомнилось вдруг мне, — а ведь заслуги у тебя не малые. Кто Настю всяким постельным штукам учит?
— Хе-хе, — с торжеством издала Катя, а потом вдруг озарилась: — Стой, Саша! То есть как? Значит у вас…
Я едва не треснул себя. Вот что значит спалился. Досада плеснула девятым валом. С трудом удержался от того, чтобы не вцепиться в волосы. Какой же осёл!
— Нет между нами ничего, — всё же проговорил я. Ну не подтверждать же, в самом деле!
— Ой, всё уже, я теперь точно уверена. А Настя-то, Настя — столько всего спрашивала, прям в подробностях расскажи, а когда в Инет посылаю, то обижается.
Утюг разогрелся и Катя начала сушку. Я всё ещё досадую, на автомате отслеживая, как приподнимается и опускается попка. Дополнительная прокладка ткани скрывает все естественные складочки, сами трусики натянулись, ровно-ровно, словно и нет ничего такого под ними, исконно-вожделенного, а может даже и рокового.
— Так, что касается награды… — снова вырвался я из плена соблазна и душевных мытарств. Достал смартфон и зашёл в кабинет с правами администратора. — Дай мне свой телефон.
И не думая одеваться, он протянула довольно внушительный, за счёт силиконового чехла, аппарат.
— Разблокируешь?
— Хочешь подсмотреть, что у меня в сохрах, да? — стрельнула Катя глазками и обдав терпким дыханием.
— Я не большой любитель подглядывать, — отозвался я, заходя в настройки системы. — Хотя, если прям что-нибудь особенное…
— Ну уж нет! Такое я не могу показать! — выхватила Катя телефон обратно. Я же нашёл её мак-адрес в списке и убрал все ограничения.
Сопровождая слова многозначительным взглядом, отвечаю:
— Отсылала кому-то интим-фоточки?
— Не скажу, — показала она язык, — но это не самое страшное.
— О, так в твоём шкафчике хватает скелетов, да?
Я встал и прошёл к шкафу, где лежит барсетка. Выудил пятитысячную купюру и скрытно сунул в карман шорт.
— Так, Катя! — с торжеством и коварством посмотрел я. — Пришло время расплачиваться за своё безрассудство. Иди сюда.
Так и не надевшая штаны, она с лёгкой растерянностью подошла. Я же, приняв максимально похабное выражения лица, говорю:
— А теперь суй свою ручку ко мне в карман, да поглубже. Там есть кое-что интересное.
— А-э… — не сразу нашлась Катя, но почти сразу обрадовалась и уже много смелее продолжает: — Там может сразу в шорты, под резинку?
Я громко рассмеялся и, покачав головой, отвечаю:
— Нет, сначала давай ручку в карман.
Уже с не малым опытом, Катя сделала это глядя мне в глаза, нарочито плавно и медленно. От тёплой руки возле естества меня пробрала дрожь и я чуть не согнулся от спазма, какой бывает во время прелюдии, когда гладишь и касаешься очень осторожно.
Но вот Катя нащупала хрустящую купюру и, с изменившимся лицом, вытащила её.
— Моя благодарность и просьба. Пусть наши разговоры и дела останутся в секрете.
— Постой, так это мне? — до сих пор не поняла она.
— Это тебе.
— Чёрт! Капец неожиданно, — отступила она, глядя на пахнущий красками банковский билет.
— Договорились?
— Ага, да… вообще не парься. И знаешь, мне как раз нужны деньги. С мамой траблы щас. Денег даже на книги не даёт, а я так хотела купить «Абиссаль». Спасибо, Саш!
Она приблизилась, попробовала достать с цыпочек, но потом ухватила за затылок и притянула к губам.
Прежде чем день начал клониться к концу и очередные спортивные занятия отвлекли меня от размышлений, успел много чего надумать. Как пример — почему Кате, всё же, не следует надеяться на близость между нами.
Конечно, всё складывается более чем хорошо. Она — ветреная особа, как и многие другие пуще прежнего расправляет тут, в лагере, крылья, чувствуя полную свободу. И ведь действительно — у нас словно бы маленький мирок, параллельное пространство, куда нормы поведения и прочие правила если и дотягиваются, то не полностью. А самое главное, возраст — рубежный, особый! Когда ты уже не ребёнок, но ещё не скован ответственностью и обязанностями взрослых. Так почему бы не поддаться безумству?
Да и я, как показывает практика, во-первых, не однолюб, а во-вторых, падок на соблазны. Пусть Настя и блещет в небесах, затмевая других, но ведь даже и солнце скрывает свой лик ночью…
Всё так. Вероятно, будь я человеком, менее скованным всякими размышлениями, то окунулся бы в омут страсти. Однако, если подумать, то шикарная и телом, и темпераментом Диляра, почти с самого начала добивается моего согласия. Смиренно ждёт и согласна на отказ. А сколько сделала она и для Насти, и для меня?.. Катя тоже, но всё же много меньше. И теперь я поддамся вожделению, разменяв золотую монету стойкости на медь минутного желания?..