Анастасия, ты прекрасна!
Шрифт:
— Как, говоришь, — удивился я, — «медовой пахлаве»? Это которая такими прямоугольничками режется и из слоёного теста?
— Да, очень нежная. А сверху посыпана крошкой из фисташкового ореха.
— Мне не надо, да, спрашивать, как она здесь у тебя оказалась?
Диляра довольно улыбнулась, пуще прежнего выпрямляясь, отчего формы тела стали лаской для глаз.
— Вы хорошо понимаете момент.
— Ну, — полез я к рюкзаку, — а я тогда тоже, как бы сказали наши ребята за столом, козырну… вот тебе кофе и закопчённая
— Вам не кажется, что звёзды благоволят нам? — таинственно проговорила она.
Я поднял голову к небу и поразглядывал те, что видно.
— Пожалуй так.
Диля только улыбнулась и ушла варить чарующий напиток. Я же снова посмотрел на звёзды и губы непроизвольно вернули восточной диве улыбку. Всегда можно сказать нет, но нужно сказать именно так, чтобы это звучало как «нет». А мне вдруг очень захотелось попробовать её кофе. И пахлаву.
Диля скоро вернулась. Для пития горячих напитков у меня есть походная же деревянная кружка. Из джезвы потекла тягучая и непроглядно чёрная, как безлунная ночь, жидкость. Я с чувством втянул её не менее густой аромат и даже зажмурился. Миг был впитан полностью.
— Крепкий и вкусный, — описал я, сделав первый осторожный глоток. — Как…
— Как?.. — чёрными глазами посмотрела она.
— Как вкус твоих губ и твоего рта.
Диляра словно сделала с моим зрением что-то — её лицо, волосы и остальное тело вдруг стало контрастней, глубже. Может тьма играет, а может ещё что.
— Но откуда вы это знаете?
— Предполагаю.
Она протянула мне небольшой пищевой бокс.
— Мне интересно, какие ещё будут предположения, но уже насчёт вкуса и аромата пахлавы.
С большим удовольствием попробовал нежданную сладость. В сочетании с кофе действительно очень вкусно.
Всего порций десять — это много для одного человека.
— Там кофе ещё есть? — осветил я фонарём джезву на соседнем пне.
— Осталось.
— Тогда налей себе. Ты же пьёшь?
В слабом рассеянном свете от фонаря, Диля снова улыбнулась, обнажив шикарные ровные белые зубы.
— Периодически. Когда повод хороший и обстановка подходящая. Например, как сейчас.
— Я рад.
Она сходила за кружкой, а я аккуратно слил туда остаток, чтобы попало меньше гущи. Мы одновременно взяли по кусочку пахлавы, коснувшись руками и даже тыльной стороной я ощутил впечатляющую мягкость кожи.
Восточная сладость снова распалась во рту, заставляя все нервные веточки отвечающие за вкус трепетать от восторга.
— И как, уловили на что похоже? — напомнила Диля, а я заметил кусочек медового теста на её полных губах.
Демонстративно смочив слюной палец, я поднёс к её лицу и медленно собрал крошку, попутно довольно чувствительно проведя по губе.
Не отрывая взгляда от масляно-чёрных глаз, положил мелкий кусочек себе в рот.
— Уловил. Причём сразу, стоило попробовать.
— Я вся во внимании.
— Если про вкус губ и рта ты изумилась моим знаниям, то об этом истекающем мёдом уголочке подавно будешь впечатлена.
Она стала дышать глубже, да и я уже давно на взводе.
— Хорошо. Этот уголочек действительно можно… — призадумалась она, — может открыть лишь один человек и мне нужно сохранить крышечку закрытой.
— Как на горшочке с мёдом или даже на медовой соте, да? — многозначительно посмотрел я.
— Это я и хотела сказать. А то медок испортится. Но… есть другой источник удовольствия.
Я сделал очередной глоток и облизал губы. Кровь в голове стучит уже так, словно это бог Похоти бьёт в набат.
— И там крышечки нет?
— Там всё ждёт, когда же жадный шмель прилетит и сделает своё дело.
Не сдержавшись, я схватил её за руку и говорю:
— А если он уже прилетел и готов?
Здесь самообладание покинуло и Дилю — она, сжав мне ладонь, склонилась вымолвить жарким шёпотом:
— Скажите ему, чтобы поторопился!
Не размыкая рук, я встал и потянул в лес. Места знакомые, даже в столь поздний вечер найду где пройти без фонаря. На границе рассудка и сознания стараюсь вести девушку наиболее безопасно.
Отошли так, чтобы контур лагеря меж деревьев едва угадывался. Я скорее притянул мою шальную страсть и впился в вишнёвые губы, словно норовя прокусить ягодки и выпить весь терпкий сок.
Внутри её рта я чувствую кофе и следы мёда. А ещё он горячий, вкусный и податливый. Верткий язычок стал играть с моим, скользить и тереться, но с такой глубокой страстью, что хмель желания взял меня ещё сильнее.
Безумное чувство, когда впервые ты получаешь в руки прекрасное тело. Все манившие формы вдруг оказываются в твоей власти и руки скользят не в силах утолить жажду.
Под кофтой у неё ничего не оказалось и мне в ладони попало два упругих клубочка с крупными набухшими венчиками.
Я ловлю жаркое дыхание Дили со слабыми стонами. Она обвила меня за шею руками, мои же скользнули по рёбрам, прихватив нежную и тонкую кожу. Затем на талию, притянув к себе, чтобы соблазнявшая меня все дни лагеря красавица ощутила твёрдость овладевшего мной желания.
Какая разница, почему пылкая Диляра хранит фактическую девственность? Она искала моего внимания с самого начала, внятно объяснив почему и зачем. И если сейчас меня скручивает стремление проникнуть в неё, причём от мыслей, что это будет сзади, я едва не лишаюсь возможности дышать, то к чему размышления?
Я развернул Дилю и прижал к дереву. Руки сами нашли её чудную попу. Буквально впились, но как быть иначе под гнётом такого желания и если девушка — суккуб восточных кровей? Я хочу её! Хочу эту прекрасную, крутобёдрую попку.