Анатомия Комплексов
Шрифт:
— Ты о ком, мужик? Мне очень жаль ту бедную женщину, что является твоей женой, но меньше всего меня волнуют ваши с ней отношения.
— Это мне импонирует: мудро не вмешиваться в отношения супругов, — кивнул Лоан, сосредоточившись на яблоке. Плод ему нравился, вкусный, сочный.
— Замечательно! Тогда что тебе надо здесь? Ты хоть понимаешь, что попал не по адресу?
— Отнюдь. Я хотел поговорить с тобой и выяснить, отчего моя жена не выглядит отдохнувшей, а наоборот, усталой и что хуже — нездоровой. Ее здоровье и так было серьезно подорвано, и я посчитал, что встреча с родными пойдет на пользу ее психофизическому состоянию в большей мере, чем пристальное внимание лучших специалистов, но вижу, что ошибся. Это, конечно, моя оплошность — я не учел несколько аспектов, но в остальном — спрос с тех, кто должен был обеспечить моей жене охрану и достойную жизнь. Виновные в халатности с моей стороны понесут наказание сегодня же, а вот как быть с тобой — я еще не решил. Все зависит от ответа на несколько моих вопросов. Первый — отчего ты не обеспечил Алену необходимой одеждой? Она теплолюбива и плохо переносит низкие температуры. Наверняка ты в курсе этой особенности ее организма, так почему ты не купил ей меховое изделие? Соболья шуба подошла бы идеально, она легкая и теплая.
— Ты знаешь, сколько она стоит?
— Это не важно, а вот здоровье моей жены — очень важно, — Рэй с неприязнью посмотрел на мужчину и по ответному взгляду понял, что тот просто не был обеспечен необходимым. А должен был. — Значит, вина не твоя, — протянул задумчиво, в голосе появился металл. — Хорошо. Плюс тебе и минус моим людям. Вижу, их грехи множатся. Второй вопрос: почему Алена выглядит утомленной, несчастной и подавленной…
— А ты мне нравишься — уникальный наглец, — с долей восхищения кивнул Саша. — Только, прежде чем броситься в родственные объятья и обсуждать состояние здоровья, давай уточним: о какой Алене идет речь? Моя сестра хоть и имеет несчастье носить то же имя, что твоя бедная жена, но, слава богу, к тебе, не имеет никакого отношения. Она у меня не только красавица, но и умница — к таким, как ты, близко не подходит.
— Знаю, — спокойно ответил мужчина. — Я единственный мужчина в ее жизни, и она это понимает.
— Ты так уверен в собственной неотразимости?
— И не заменимости. Я ее муж — этим все сказано.
— А-а, я понял — тебя Отелло зовут.
Рэйсли их разговор напоминал беседу пингвина с крокодилом — Александр либо не мог уразуметь суть происходящего, либо не хотел. Это утомило сегюр. Он отложил яблоко, убрал клинок в ножны, сложил руки на столе и в упор посмотрел на мужчину:
— Я Рэйсли Лоан, — сообщил, чуть ли не по слогам.
— Не могу сказать, что приятно, — кивнул Саша.
— Взаимно. Но наше существование — бесспорный факт, как и необходимость взаимодействия в некоторых вопросах. Ты единственный родственник Алены, я — муж. И мне не хотелось бы, чтоб она расстраивалась из-за трений меж нами. Поверь, я рад твоему наличию, не больше, чем ты моему. Родственников мне и своих хватает, но речь не о нас, а близкой нам женщине, покой и благополучие которой мы обязаны обеспечить.
— Подожди, — качнул головой Саша, подозрительно щурясь. Сердце сдавило от страшной догадки. — Не может быть — ты умер. Подожди, ты тот скот, что украл ее, держал четыре года?!! Ты жив?! И посмел явиться сюда?! — его буквально подкинуло в праведном гневе. Вот он, виновник их бед — этот бесцеремонный, совершенно отмороженный гоблин, посмевший явиться в дом! Да, это просто подарок — искать не надо! Александр без раздумий рванул к нему с целью изувечить наглеца, а может и убить.
Лоан услышал о своей смерти и озадачился — кто его, интересно, похоронил? Хотел спросить, чтоб знать, кого придеться разочаровать, но обратил внимание, что брат Алены немного неадекватен. Он подскочил к нему и пытался достать кулаком, схватить с неясной целью — то ли чтоб удобней было бить, то ли чтоб выбросить, а может, просто сердце успокоить. Рэй с минуту смотрел на перекошенную от ярости физиономию родственника и встал.
— Понимаю, слух о моей смерти оказался преждевременным, чем, похоже, и огорчил тебя до невозможности, и все же не стоит вести себя столь вызывающе агрессивно, покалечишься, — с мягким укором предупредил Рэй, без труда уворачиваясь от Саши. Тот понял, что сладкая месть оказалась призрачным для него плодом, отпрянул и, указав на выход, крикнул:
— Вон! Чтоб духу твоего не было! И если я тебя, подонка, еще хоть раз увижу — убью!!
— Ты так кровожаден? — не поверил сегюр.
— Вон, я сказал!! — рука Александра потянулась к рукоятке ножа. Лоан шагнул к нему и навис с предостерегающим видом:
— Я вернусь через два дня…
— В гробу!! Если близко к Алене подойдешь!!! Если хоть чем-то напомнишь о себе!! — Саша хотел схватить его за ворот и выкинуть, но пальцы лишь скользнули по ткани. Через секунду и он оказался прижатым к стене лицом, а в ухо шептал ленивый и очень неприятный голос:
— Запомни: Алена моя жена, и это так же непреложно, как существование вашего светила. И я приду за ней очень скоро. Будь так любезен, подготовь ее к встрече со мной. Очень мягко и тактично сообщи о моем воскрешении, чтоб явление «усопшего» не вызвало у нее шок.
Саша дернулся, жалея, что сил у него значительно меньше, чем у этого психопата, и вырваться не представляется возможным, и процедил многообещающе:
— Ты уже покойник. Я лично прослежу, чтоб тебя глубоко зарыли. Только появись. Только шаг в сторону Алены сделай.
— Ты неблагоразумен. Я уйду, а ты подумай, у сестры спроси — может быть, и сможешь понять, что меж нами никто не сможет встать и будет так как скажу я. Не иначе.
Сашу крутило от бессилия и ярости. Он скрипнул зубами с досады и упрямо заявил:
— Я встану, костьми лягу поперек, но ты и близко к ней не подойдешь. Я всех подниму — тебя либо убьют, либо посадят — выбирай!
Рэй фыркнул и отпустил мужчину.
— Похвально, что ты так привязан к сестре, но стоит ли в таком случае вмешиваться в ее жизнь? Я не понимаю причину твоей враждебности — мы прекрасная пара и идеально подходим друг другу. Никто лучше меня не знает ее потребности, не сможет позаботиться о ее благополучии.
— Сможет, — упрямо заявил Ворковский и Рэйсли насторожился, прищурился раздраженно:
— Речь идет о ком-то конкретно или это предположение? — голос морозил, как январская стужа, в глазах сверкнула молния и погасла. Ответ был уже не нужен:
— Бесперспективное занятие обманывать меня и вставать поперек дороги — тоже. Перестань фантазировать и займись сестрой. Скоро увидимся, — кивнул и не спеша вышел из квартиры.
Саша проводил его долгим взглядом и рухнул на пол: сердце нестерпимо ныло в груди, скула болела, и на душе было под стать — не радостно.