Анатомия Комплексов
Шрифт:
— Нет, рыба. Какая-нибудь своеобразная водоплавающая акула, например.
Миша недоверчиво покосился на блюдо и отложил вилку:
— Не хочу акулу.
Алена же, наоборот, потянулась за эскалопом:
— Ребята, а это, случайно, не за ваши попорченные фэйсы воздаяние?
— Что вы, миледи! — притворно возмутился Михаил. — Нужно лучше думать о согражданах. Это клиент Сашин. Как его там Лоан!
Алена вздрогнула и в упор посмотрела на брата. Эскалоп упал в салат, за столом повисло гнетущее молчание.
— Какой Лоан? — прошептали побелевшие губы девушки. С минуту они смотрели друг на друга: она с надеждой, он с тревогой и печалью.
— Думаешь, тот? — спросил, наконец, с подозрением. — Он же умер, ты сама говорила.
Алена зажмурилась, потерла висок дрожащей рукой и тихо сказала:
— Он обещал жить долго и умереть позже меня, а он всегда выполняет обещанное.
"Плачевно если это — тот", — приуныл Саша.
— А какой он из себя?
— Он? Очень высокий, красивый на атланта похож.
"Ага, ага".
— Глаза голубые, выразительные, добрые и взгляд проницательный и в тоже время ласковый.
"Да, да, да, теплый, как воды ледовитого океана."
— Волосы трехцветные: и русые, и соломенного цвета, но больше белых прядок.
"Он", — екнуло в груди Ворковского.
— Лицо волевое, мужественное …
— С трехдневной щетиной.
— Нет, — Алена расстроено глянула на брата. — У них кожа абсолютно гладкая и ровная и растительности нет вообще.
— У них? — озадачился Миша и со значением посмотрел на Ворковского: вот и ответ на все вопросы: двое их — близнецы. Тот нахмурился:
— Они? Он, что половинка сиамского близнеца?
— Нет, они — флэтонцы. Я это имела ввиду.
— И все на одно лицо?
— Да, нет же. Рэй его вообще ни с кем не спутаешь.
"Вот это, точно! А увидишь — и не забудешь".
— Он вежливый, обоятельный..
"Да, да, да!" — кивнул с иронией Саша, вспоминая «обходительность» того Лоан:
— И скромный…
— Тактичный, заботливый.
"Не-а, не он".
— Голос мягкий, тягучий.
— И взгляд голодного аллигатора.
— Нет, — обиделась девушка. — Он хороший — очень спокойный, уравновешенный, рассудительный, умный. И взгляд завораживающий, ласковый.
"Не он" и спросил:
— Так он флетонец, да? Это где такая нация живет?
— На Флэте.
— Я понимаю, что не в Арктике, но интересно — где конкретно. У меня «пять» по географии было, но что-то я такой страны не припоминаю.
— Это не страна, это другая планета, — смущенно улыбнулась Алена. Саша моргнул и, широко улыбнувшись, с фальшивой радостью воскликнул:
— Так, он инопланетянин?! Ну, конечно! Вот теперь все понятно, — и подумал: "Пора псих бригаду вызывать. Обоим"
Михаил сник и старался даже не смотреть на собеседников: мысль об инопланетянах ассоциировалась с шокотерапией в психиатрической лечебнице и навевала скуку.
— Так, ты с ним на той планете познакомилась? — не стирая с лица радушной улыбки, спросил Саша.
— Нет, здесь. У них экспедиция была. Они здесь остановились…
— И ты решила познакомиться, прокатиться. Любопытно стало, да? Они пригласили — ты пошла…
— Никто меня не приглашал. Взяли и сунули в свой гоффит.
— Гоффит — это у нас что?
— Корабль.
— А-а, ну да, ну да…И там этот сидел…ну, атлант.
— Нет, — с мягкой улыбкой качнула головой Алена. — Он на поляне и был. А потом уже в каюту пришел. Он тогда щуплый был, маленький.
Саша моргнул, вздохнул и потянулся за сигаретами — представить того гиганта маленьким и щуплым он не мог. Воображение подводило. А сестра, словно не видела настороженно-недоуменного взгляда брата, дальше рассказывала, в голосе была печаль, а в глазах — нега. Воспоминание увлекло в те дни, когда она еще не осознала перемен, чуралась Рэйсли, боялась и ненавидела и все надеялась, что сбежит.
— Он болел сильно: лицо восковое, губы фиолетовые.
— Жалко, да?
— Да. Но потом он взял меня и выздоровел…
— Это как? — Саша забыл о сигарете. Ему словно в душу плюнули. В груди заклокотала ненависть, и он процедил, еле сдерживаясь, чтоб не закричать на сестру. — Ты сама-то понимаешь, о чем говоришь? Этот скот изнасиловал тебя, а ты таким тоном это говоришь, словно он тебе жизнь спас!
— Так и есть. Если бы не он, меня бы другому продали. Я ведь рабыней была — кто б церемонился…
— А он церемонился? У вас по обоюдному согласию все да?!
— Нет, я ведь тогда не понимала.
— Что?! Какое счастье тебе привалило?!
— Да, пойми ты, я многого тогда не знала, и мне тоже казалось все возмутительным, диким. Вертикальные зрачки одни, чего стоили. Он как посмотрел меня, словно воздуха лишил. И он сильный оказался неимоверно, а с виду — подросток. Пойми, они не такие, как мы, но не хуже.
— Потому что с вертикальными зрачками, — кивнул согласно Саша, чувствуя, что ему уже ничего не поможет.
— Ну, а как бы они энергию у доноров видели?