Анатомия предательства: "Суперкрот" ЦРУ в КГБ
Шрифт:
С агентом Икс и предательством Калугина связано еще одно значительное дело. Расскажу о нем кратко. В 1967 году сотрудник внешней разведки Анатолий Максимов, работавший под крышей “Союззагранпоставки” на всемирной выставке “Экспо-67” в Монреале, познакомился с представителем канадской фирмы “Барнет Дж. Дансон Ассошиэйтс Лимитед” бизнесменом Джеффри Вильямсом. У них сложились теплые отношения, канадец, хорошо знавший местную конъюнктуру, давал полезные советы Максимову и оказывал ему всяческое внимание. На одной из встреч Вильямс предложил Максимову выполнить небольшую коммерческую услугу за довольно приличную сумму денег. Максимов согласился. С этого момента началась операция “Турнир” по подставе оперативного работника Центра канадским спецслужбам.
После окончания выставки Максимов вернулся в Москву и вскоре был направлен в долгосрочную командировку в Монреаль с задачей внедрения в канадские спецслужбы.
Контакт с Вильямсом
Примерно в конце 1973 или в начале 1974 года вместо Клиффа на встречу пришел некий Норман, который заявил Максимову, что с этого дня он больше не Дзюба, а Ярослав Стадник, торговый представитель фирмы “Хаски инджекшен холдинг системз лимитед” в Оттаве. Также нет больше Билла Клиффа — он якобы ушел на пенсию. Норман показал канадский паспорт с фото Максимова на новое имя. Был изменен и счет в банке. Операция “Турнир” продолжалась вплоть до марта 1978 года. В 1978 году начались переговоры с Канадой о поставках зерна в СССР, но они зашли в тупик из-за поднятой в прессе шумной антисоветской кампании, грозившей вообще срывом поставок, что сулило нам серьезные экономические трудности. В ней приняли активное участие члены парламента Коссит и Еленик, имевшие прямое отношение к подложным документам, выданным Максимову. Было решено “пожертвовать” делом и опубликовать материалы в “Литературной газете”. В итоге переговоры завершились успешно.
Но вот что наиболее важное в этой необычной, даже для времен “холодной войны”, истории. Как читатель возможно уже понял, дело по подставе Максимова могло начаться, успешно развиваться и контролироваться советской разведкой потому, что в числе руководителей канадской разведки находился надежный и проверенный источник Икс, принимавший в нем активное участие. Он был вне подозрений до июня 1971 года, то есть до выдачи его Калугиным в Хельсинки. Предположительно, ЦРУ передало сведения о нем канадцам несколько позднее. В 1973-74 году он был убран, о чем советская разведка тогда не знала. В дальнейшем дело развивалось под контролем КККП и ЦРУ, хотя в конце концов принесло пользу и советской разведке. Более того, Калугин, как руководитель внешней контрразведки, был по каким-то причинам заинтересован в операции “Турнир” и лишь по решению начальника разведки Крючкова ее материалы использовались в переговорах по зерну. Мне кажется, это дело ждет своих исследователей, принимавших в нем участие и хорошо его знавших.
В начале 1972 года руководство ПГУ поручило Калугину провести вербовку сотрудника ЦРУ Уильяма Лофгрена, работавшего в Дели под прикрытием третьего секретаря американского посольства. Об этом Калугин подробно рассказывает в своей книге, называя американца Леонардом. Вербовочную разработку Лофгрена вел сотрудник линии КР резидентуры в Дели Виктор Андрианов, установивший с ним “дружеские” отношения. Через свою агентуру Андрианов выявил практически все его оперативные дела, всю агентуру и, как говорят в таких случаях, сотрудник ЦРУ “лежал на ладони” нашего разведчика. Калугину предстояло в ходе вербовочной беседы показать Лофгрену, что как разведчик он раскрыт, его агентура и задачи по работе против Индии нам известны, и если все это довести до сведения руководства ЦРУ, а тем более до индийского правительства, то его разведывательная карьера скандально закончится. Вербовка рассматривавалась Центром как весьма вероятная.
Андрианов пригласил Лофгрена на обед к себе домой и познакомил с Калугиным. После обеда под благовидным предлогом оставил их один на один. Калугин, как и планировалось, провел “вербовочную” беседу. Лофгрен воспринял слова Калугина как провал в своей работе, внешне выглядел подавленным и расстроенным. На вопрос, готов ли он за материальное вознаграждение передавать КГБ известную ему секретную информацию, ответил, что не может сразу решиться на такой поступок и просил дать ему день на обдумывание. Калугин согласился, и они договорились встретиться на следующий день. Однако
Протест посла США был нейтрализован, но материалы по вербовке попали в прессу. Лофгрен покинул Индию. Как пишет Калугин в книге, оставалась одна загадка в этом деле. В письме посла США и затем в прессе была указана фамилия Калугина, как разведчика, пытавшегося завербовать Лофгрена. Калугин въехал в страну по нерегистрируемому каналу под вымышленной фамилией Пулев и его истинное имя никто не должен был знать. Он пишет, что сразу же возник вопрос об источнике информации — некто, передавший его фамилию американцам, должен был находиться среди сотрудников посольства и его предстояло установить. В то время поиски были безрезультатными. Такого человека он назвал в 1994 году в своей книге. Оказалось, что по случаю приезда Калугина в Дели резидент советской разведки устроил в честь него дружеский ужин, на который был приглашен также резидент ГРУ Дмитрий Поляков. В действительности же на ужин был приглашен заместитель резидента ГРУ, но не в этом суть дела.
Либо резидент КГБ, либо он сам — Калугин якобы не помнит — произнес тост, в котором было сказано, что он прибыл в Дели для вербовки сотрудника ЦРУ. Как выяснилось через пятнадцать лет, пишет Калугин, Поляков уже десять лет работал на ЦРУ и, находясь на связи в американской резидентуре в Дели, сообщил цель приезда Калугина и его настоящую фамилию. “Вот в этом, — сетует он, — лежала причина провала вербовки Леонарда и появление моей фамилии в письме посла, а затем и в индийской прессе”.
Но в те годы Поляков в Индии не работал и не мог присутствовать на ужине. Он появился в Дели лишь спустя два года! Да, он уже был агентом ЦРУ. Инициативно, как и Калугин, завербовался в Нью-Йорке в 1961 году. В 1986 году был разоблачен, в шпионаже признался и по решению суда расстрелян. Кстати, важный штрих — во многих западных изданиях при описании шпионажа Полякова указывается, что он появился в Индии в 1970-71 годах. К примеру, даже такой серьезный исследователь разведывательной тематики как Дэвид Уайз в книге “Охота на “кротов” пишет: “В 1966 году Поляков был направлен в Бирму, в начале 1970 года откомандирован в Индию, где с ним поддерживал связь сотрудник ЦРУ Пол Диллон”. Это не случайная ошибка, исследователи такого уровня всегда сверяют даты по доступному ежемесячному справочнику госдепартамента США, в котором указаны дипломатические сотрудники посольств всех стран, включая и военных атташе. Почему не предположить, что американские спецслужбы прикрывают шпионаж Калугина, и писатели безмолвно выполняют их рекомендации?
Исходя из содержания лжи, вполне понятно, что Калугин сам передал все данные на Лофгрена резидентуре ЦРУ в Дели и предупредил о вербовке. Публичное упоминание его фамилии американцами произошло, скорее всего, случайно по посольской линии без учета интересов ЦРУ, как это бывало не раз по другим делам. Калугин брал машину в посольстве, ездил в город один без водителя и даже однажды разбил ее, не имея навыков в левостороннем движении. Уже в наши дни сотрудники разведки вспоминают, что запись вербовочной беседы на магнитофон оказалась некачественной и по ней было трудно прослушать ход беседы. Калугин мог умышленно создать помехи, отвернуться от тайно вмонтированного микрофона. Случайности во лжи по Полякову быть не может, он не мог спутать его с кем-либо другим. Шпион прикрывает себя, обвиняя в предательстве другого такого же шпиона, зная, что мертвые не оправдываются. Еще раз виден циничный почерк Калугина.
Срыв тщательно и умело подготовленной вербовки рассматривался в Центре как ошибка оперативного работника (Калугина), необоснованно давшего сотруднику ЦРУ время на обдумывание. Как отрицательный пример начальник разведки Александр Сахаровский приводил этот факт в беседе на УСО весной 1972 года, когда там учился автор этой книги.
Разоблачение в 1977 году агента американской разведки Огородника, известного по фильму “ТАСС уполномочен заявить” как агент Трианон, как это ни странно может показаться на первый взгляд, непосредственно указывает на предательство Калугина. Об этом деле по-разному рассказывается в американской и российской прессе, в воспоминаниях начальника ПГУ Леонида Шебаршина “Из жизни начальника разведки” (1994), заместителя начальника ПГУ Николая Леонова “Лихолетье” (1997), генерала контрразведки Вячеслава Широнина “КГБ и ЦРУ. Секретные пружины перестройки” (1997), книгах Калугина — “Первое главное управление” (1994) и Пита Эрли “Признания шпиона” (1998).