Андрей Кожухов
Шрифт:
Вулич принимала мало участия в разговоре. Опустившись в глубокое кресло, так что ее маленькие ножки болтались в воздухе, она внимательно слушала, переводя свои быстрые карие глаза от одного собеседника к другому.
Зина объясняла Андрею план побега и советовалась с ним.
– Вы только что приехали, со свежей головой: вы лучше можете судить, - говорила она.
Андрей долго и молча рассматривал план тюрьмы, наскоро сделанный для него Зиной.
– Ну скажите же что-нибудь, бога ради!
– не вытерпела она.
– Что вы сидите, точно громом поражены?
– Говоря по правде, - вымолвил наконец Андрей, - мне ваш
Все предприятие держалось на помощи уголовных заключенных, с которыми политическим удалось войти в тайные сношения. Один - бывший разбойник, прозванный Беркутом, а другой - вор, по имени Куницын, вызвались содействовать побегу Бориса и его друзей. Их предложение было принято. Подкоп, через который предполагалось бежать, быстро подвигался вперед и через неделю был бы готов. Его рыли Беркут и Куницын: их камера была в нижнем этаже, между тем как политические, за которыми надзор был гораздо строже, содержались в верхнем этаже тюрьмы.
Когда все будет готово, в назначенный час, ночью, политические отмычкой откроют двери своих камер и сойдут вниз, к уголовным, а оттуда пройдут в подкоп.
Опасность заключалась не в том, что двое уголовных играли такую важную роль в предполагавшемся побеге. В этом не было ничего необыкновенного. Политические заключенные, содержимые в тюрьмах с уголовными, часто приобретают сильное и благотворное влияние на последних, пробуждая в них лучшие нравственные чувства и иногда вербуя между ними горячих друзей. Беркут и Куницын были преданны Борису душою и телом и не раз доказали, что им можно довериться. Но в их камере было еще пятнадцать арестантов, и они по необходимости были посвящены в тайну подкопа. Конечно, они не знали, что его роют для политических: Беркут и Куницын заявили, что сами собираются бежать, а арестантская братия хорошо умеет хранить свои тайны. Однако стоило кому-нибудь напиться контрабандной водки, и роковое слово могло сорваться в присутствии сторожей. Наконец, большую опасность представлял спуск с верхнего этажа по коридорам, охраняемым днем и ночью.
– Все это крайне рискованно, - сказал Андрей в заключение.
– Их, наверное, арестуют во время странствований по этажам, если не раньше.
– Какой побег не связан с большим риском, Андрей?
– возразила Зина.
– Позвольте, я покажу вам, что эти странствования, как вы их называете, вовсе не так опасны.
Она взяла новый листок бумаги и набросала план внутренности тюрьмы, которую она знала до мельчайших подробностей.
Всего политических заключенных в ней содержалось в то время девять человек. Их камеры находились в двух смежных коридорах, расположенных под прямым углом в северо-западной части здания. Борис и его двое товарищей помещались, к счастью, в одном коридоре. После полуночного обхода Залесский, один из заключенных в смежном коридоре, привлечет к своей двери надзирателя, приставленного специально к политическим, и вступит с ним в беседу. Он нарочно проделал это несколько раз, чтобы тот не заподозрил никакого умысла. Зина показала на плане, что, стоя у дверей Залесского, надзиратель не может видеть, что делается в другом коридоре. Двери и замки камеры будут тщательно смазаны маслом, и беглецы выйдут без сапог
Когда
– А куда выходит подкоп?
– спросил Андрей.
– Сюда, - ответила Зина, указывая место на первом плане, за внешней стеной тюрьмы.
– А часовой где?
– Здесь.
Она отметила точку на линии стены, очень близко от отверстия подкопа.
– Вот видите!
– воскликнул Андрей.
– Они выйдут под самым носом у часового.
Он попросил Давида и Вулич взглянуть на план, как бы призывая их в свидетели.
– Если б вам поручили размещение часовых, то вы бы, конечно, расставили их так, чтобы устранить все препятствия, - сказала Зина, теряя терпение.
– Но раз это не так, то необходимо пременяться к обстоятельствам и мириться с тем, чего нельзя изменить.
Зина умела так же хорошо схватывать подробности, как и Андрей, но разница была в их темпераментах. Андрей мог быть отважен до безумия в деле, которое принимал горячо к сердцу, но ему нужно было время, чтобы привести себя в такое состояние. Первое, что всегда бросалось ему в глаза, - это были препятствия. Зина, наоборот, воодушевлялась сразу и не остывала до конца. Когда они оба участвовали в каком-нибудь деле, то неизбежно ссорились.
– Что ж, попробуем счастья, - сказал Андрей.
– Мы должны устроить как можно лучше. Что касается часового, то мне пришла в голову идея… Но прежде всего я должен сам осмотреть место. Скажите, какая будет моя роль?
Зина объяснила ему. За тюрьмой, недалеко от выхода, беглецов должна ожидать коляска, которая доставит их в безопасное место. Василий, умевший хорошо править и знавший прекрасно город, предназначался кучером. Но было решено иметь еще одного надежного человека на месте, чтобы помочь бегущим сесть в коляску и защитить их в случае нападения.
Андрей одобрительно кивнул головой.
– Это основательно, - произнес он.
– Мало ли что может случиться!
На следующий день Андрей должен был осмотреть местность вместе с Василием. Этим совещание кончилось.
– Где бы мне тебя повидать завтра?
– спросил Давид Андрея перед уходом.
– Не имею понятия. Спроси Зину. Я в ее распоряжении.
– Приходите завтра утром к Рохальскому, - сказала Зина.
– Мы все там соберемся. Тогда же вы узнаете, как Андрей устроился с Василием. Они будут жить вместе.
Василий занимал маленькую комнату на постоялом дворе, где помещалась его лошадь. Он выдавал себя за кучера и слугу небогатого купца, который застрял на ярмарке в Ромнах и скоро должен приехать.
Андрею приходилось сыграть роль мнимого купца, и он должен был запастись платьем, соответствующим его паспорту и общественному положению: ему нужен был длинный кафтан, высокие сапоги, фуражка, жилет известного покроя и т.п. Василий тем временем мог известить содержателя постоялого двора о скором приезде своего хозяина.
Давиду поручено было немедленно сообщить Василию о приезде Андрея. Завтра у Рохальского они окончательно условятся насчет следующего дня, когда Андрей водворится на постоялом дворе.