Андрей Кожухов
Шрифт:
Андрей произнес многозначительное "д-да" и беспокойно задвигался на своем месте. Его план был слишком сложен, - против этого ничего нельзя было возразить.
Он не настаивал на нем больше и стал внимательно рассматривать песок у себя под ногами.
Он пытался мысленно упростить задачу; один экипаж и одного из нападающих можно отбросить… И все-таки дело было трудное.
– Что вы скажете на это?
– спросила Зина, у которой внезапно мелькнула новая мысль.
– Что, если вооружить арестованных?
– Превосходно! Но разве это возможно?
– Я думаю, что да. Наш надзиратель передает решительно все: он раз доставил им связки пилок и ключей; может быть, он передаст и револьверы.
– Да, и как можно скорее. Это упростит дело до чрезвычайности.
На следующее утро Зина, к великой радости Андрея, сообщила ему, что надзиратель находит предложение совершенно выполнимым.
В таком виде план упрощался и на следующем собрании был одобрен единогласно. Решено было, что, вооружив арестованных, можно обойтись двумя нападающими при двух экипажах. Василию поручено было купить еще одну лошадь и пролетку, а Зина должна была подыскать двух между революционерами в Дубравнике - одного в качестве кучера, а другого для нападения.
Новые обстоятельства заставили их поторопиться с приготовлениями, чтобы быть наготове для немедленного действия.
Зина узнала, что заключенных потребуют к допросу через две недели, если не раньше. Невозможно было в такой короткий срок приготовить все необходимое для новой попытки. Но нельзя было, с другой стороны, упустить случай, который мог оказаться последним.
Во избежание трудностей Андрей предложил не вербовать новых помощников. Имея сносную верховую лошадь, он брался расстроить конвой кавалерийским нападением, если конвоируемые присоединятся к атаке в тот же самый момент. Борис и его товарищи, все трое, были решительные люди. Они могли бы иметь на своей стороне преимущество двух, а быть может, и трех выстрелов. Если им удастся парализовать одного из конвойных - предположение не невозможное, - численное превосходство будет на их стороне. Вчетвером они легко могут обратить в бегство конвой. Роль Василия оставалась та же. Ему только предстояло запастись кучерским платьем и подновить экипаж, чтобы он имел приличный вид днем. Всем троим легко будет уместиться в одном экипаже, а Андрей на коне сумеет спастись и даже в случае надобности прикрыть Василия.
План был очень рискованный. Что ни говори, арестанты все-таки были арестанты. Один Андрей мог начать атаку. На Василия нечего было рассчитывать, так как его дело только увезти освобожденных. Но Андрей твердо верил в удачу, и ему удалось внушить эту веру товарищам. Что больше всего говорило в пользу его предложения - это его простота и дешевизна. Долгие отсрочки истощили деньги, добытые на побег. Зине, обладавшей талантом доставать деньги, удалось, правда, через Бочарова сделать заем в две тысячи рублей на три месяца у одного господина в Дубравнике, и петербургский кружок взялся уплатить долг. Но, кроме этой суммы, пока ничего не предвиделось.
Приходилось соблюдать строжайшую экономию. Теперь расходы сводились к покупке лошади и седла, а это было им под силу.
– Вы только не вздумайте покупать мне рысака, - говорил Андрей Зине, которая в качестве кассира охотно слушала такие речи.
– На самом заурядном коне можно остановить преследователей, скачущих на извозчиках, - в случае, если таковые окажутся. А если подвернется верховой - казак или кавалерийский солдат, - тогда, будь у меня рысак или нет, все равно все пропало.
Лихорадочная деятельность сменила томительно-сонливое выжидание. В несколько часов Василий и Андрей обошли всех барышников и напали на довольно хорошую степную кобылку. Продавец ручался, что она приучена к седлу. Они ушли и вернулись с подержанным седлом, купленным Василием. Испытавши лошадь и поторговавшись вдоволь, они наконец сошлись в цене и увели свое новое приобретение на постоялый двор.
Следующие несколько дней Андрей провел на коне,
* Росинант - имя, данное Дон Кихотом (в одноименном романе Сервантеса) своему коню.
Зина тем временем была занята обучением часовых, сторожевых и вестовщиков. Их было восемь человек, и они должны были целым рядом искусных и деликатных маневров свести конвой и нападающих в данном месте и в данный момент. Время, когда заключенных потребуют к допросу, было известно лишь приблизительно. Выбор дня и часа зависел вполне от прокурора. Поэтому необходимо было быть постоянно наготове, пока предполагалось, что заключенных потребуют на допрос.
Сигнал, по которому вся машина будет пущена в ход, должен был исходить из самой тюрьмы. Прежде чем сдать заключенных под охрану жандармов, их тщательно обыщут и переоденут в тюремной конторе. Как только им велено будет спуститься вниз, Клейн положит кусок синей бумаги в углу своего окна, ставши для этого на стул.
В дни судебных заседаний, каждое утро с девяти часов до трех пополудни, на это окно наведен был бинокль из одного из домов, расположенных против тюрьмы. Двое из участников предприятия наняли там комнату и по очереди наблюдали. Когда один уставал, другой замещал его, чтобы ни на минуту не оставлять окна из виду.
С появлением сигнала в окне Клейна один из них должен был бежать вниз, в трактир, где Ватажко в качестве вестовщика дожидался вместе с одним из часовых. На последнем лежала обязанность известить своих товарищей, сидевших в другом трактире, чтобы они заняли свои места, между тем как Ватажко, взяв извозчика, который был всегда наготове, должен был помчаться в гостиницу к Василию. Здесь же всё - люди, лошади и экипаж - было всегда готово к немедленному выезду.
Принимая во внимание время, необходимое для перемены платья, обыскивания и других формальностей, сопряженных с передачей арестантов на руки конвою, Андрей и Василий успеют получить сигнал от Ватажко и добраться до места раньше, чем заключенные выйдут из тюрьмы.
От тюрьмы до здания суда было сорок минут ходьбы. Перейдя тюремную площадь - дело двух или трех минут, - конвоируемые арестанты вступят в переулок длиною с четверть версты, ведущий в недавно открытую улицу - немного к востоку от тюремного здания, - довольно широкую и не совсем застроенную. Два ряда недавно посаженных лип тянулись по обеим сторонам ее, но они не мешали свободному проезду экипажа и лошадей. На всем протяжении улицы не было ни одного полицейского поста, и только в конце ее, ближе к центру города, виднелось несколько лавок. Пройти эту улицу возьмет минут двенадцать, и потому решено было сделать нападение здесь. Избранное место нападения находилось в пяти минутах расстояния от угла переулка. Пять часовых должны были разместиться, не теряя друг друга из виду, по линии, ведущей от тюремной площади к новой улице, чтобы посредством условных знаков моментально доводить до сведения нападающих обо всем, что происходит на этом пути. Сами же нападающие должны были скрываться из виду до решительного момента.