Андрей Первозванный. Опыт небиографического жизнеописания

Грищенко Александр Игоревич

— Как же это византийский — и кардинал? Что-то вы путаетесь в показаниях, гражданин.

— Он был митрополитом Никейским, но после Ферраро-Флорентийского собора перешёл в католичество и стал кардиналом.

— Вот иуда!

— Заканчиваю. С тех самых пор глава апостола покоилась в Риме. Её, правда, один раз украли, но потом нашли невредимой. А в шестидесятые годы прошлого века в знак примирения с Константинопольской церковью папа вернул её в Патры.

— А вы уверены, что католики голову… того… не подменили? Я им как-то не особо доверяю.

— Вот и один грек так думал. Взял молоток и хотел её разбить. Мол, не надобно нам ваших латинских подарков.

— Ужас

какой вы рассказываете!

— Почему ужас? Обычная история, причём профессионально рассказанная. Сразу видно учёного! Позвольте познакомиться, коллега. Андрей Кефалиди, сотрудник Министерства иностранных дел.

— Очень приятно. Григорий Фоменко, филолог, сотрудник Института древнерусской культуры. Несколько неожиданно видеть в этой очереди работника МИДа. Вы не по Греции часом специализируетесь?

— Нам на работе, конечно, предлагали пропуска для прохода без очереди. Но я отказался: всё-таки согласитесь, мощи — это не дефицитные румынские гардеробы, тем более апостол Андрей — мой небесный покровитель, нельзя мне так с ним. А работаю я, кстати, в архиве министерства.

— А я вот сына в честь апостола назвал, потому что тот мне прямо всю жизнь перевернул. Никогда не думал, что буду заниматься житиями Андрея, а тут прямо как нечто судьбоносное… И не со мной ведь одним всё это приключилось. До сих пор не верится… А у вас, наверное, очень интересная работа, да?

— Как сказать… Хотя иногда что-то забавное и попадается. Вот тут недавно попалось мне как раз одно дело, в котором было и про руку Андрея.

— Да что вы! Одолжите же рассказом.

— Куда уж мне до вашего красноречия! Вы, наверное, знаете руку апостола, что хранится сейчас в Елоховском, а раньше лежала в Кремле, в Успенском соборе?

— Мужчина, вы что тут такое рассказываете? Какая рука? Неужто у нас, в Москве, есть рука самого Первозванного? Что ж мы тогда здесь в очереди-то стоим, а?

— Представьте себе, есть. А привезли её в 1644 году монахи обители Святой Анастасии в Фессалонике, она же Солунь, нынешние Салоники. Это были, кстати, не первые мощи апостола Андрея, привезённые на Русь: до того чуть ли не семь раз доставляли, но эти оказались самые крупные. У нас в архиве хранятся все документы Посольского приказа: и греческие грамоты, и русские столбцы. Если кратко, история такова…

— Расскажите-расскажите!

— В подворье того монастыря ворвались турецкие солдаты и устроили там бесчинства. Прибывший туда турецкий бей не сумел остановить разбой и был вынужден отдать своей страже приказ перебить грабителей. Однако претензии относительно их убийства родственники погибших предъявили монастырю, который должен был в результате заложить не только все свои имения, но даже и священные сосуды. Такое стеснённое положение заставило монахов отправить посольство к русскому царю с просьбой о милостыне. На момент его отъезда в монастыре не было, видимо, даже настоятеля, потому что грамоту к Михаилу Фёдоровичу подписал от лица братии некий Парфений. Впрочем, архимандрит Галактион и старец келарь Нифонт, иеромонах Савва, иеродиакон Христофор и другие отправившиеся вместе с ним насельники запаслись также письмами к русским царю и патриарху от Константинопольского патриарха Парфения.

— Господи, целая толпа греков за милостыней поехала… А к кому — к русскому царю, конечно!

— Да, именно такие посольства всегда возили подарки в виде святынь. А со святынями обитель испытывала, вероятно, сложности, поэтому они нашлись лишь в самый последний момент: вместо упоминания о мощах

в тексте монастырской грамоты позже было дописано указание на них уже после слова «аминь» другими чернилами, но той же рукой. Речь там шла о частице ребра святой Анастасии. Затем, снова другими чернилами, но уже иной рукой сделана ещё одна запись — о деснице апостола Андрея и о мире от святого Димитрия. Это обстоятельство не может не вызвать подозрений относительно происхождения этих реликвий… Впрочем, все три они упоминаются в грамоте патриарха Парфения царю Михаилу Фёдоровичу, так что они были у послов уже к моменту отъезда из Константинополя. Где же они их взяли? Ответ один — на стамбульском рынке реликвий.

— И что, много заплатили наши за те мощи? Ещё, небось, подделка турецкая…

— Сколько именно, уже не помню. Но знаете, что интересно? Хоть рука была и в серебряной оправе и с греческой надписью, русские, видимо, что-то заподозрили — и вскоре о руке апостола Андрея на Руси совершенно забыли. Впрочем, может, это связано со скорой сменой царя, а может, и с тем, что значительная часть мощей апостола (большая берцовая и часть плечевой кости) в Москве уже была: при Борисе Годунове для них изготовили ларец, который сейчас хранится в Благовещенском соборе. Так или иначе, а мощи отправили в патриаршую ризницу, где про них забыли.

— И надолго?

— Не очень. Их обнаружили спустя тридцать восемь лет, причём по счастливой случайности. В 1682 году патриарх Адриан, как сейчас помню эту формулировку, «раздаяния ради мощей на освящения вод Великого Пятка и священных антиминсов новопоставленным архиереем в новоучинённые епархии» вошёл в свою ризницу в церкви Апостола Филиппа — и там среди прочих святынь нашёл давно запечатанный ковчежец «из царских сокровищ», в котором наряду с другими мощами покоилась и рука апостола Андрея «с плотию». Тогда патриарх навёл справки и выяснил обстоятельства как появления святыни в России, так и жизни и кончины апостола. Больше всего ему понравилось троеперстное сложение пальцев на руке апостола. Для Адриана это был один из важнейших аргументов в споре со старообрядцами. Сразу после своей находки патриарх с торжественной процессией переносит руку в Успенский собор…

— Женщина, не толкайтесь так! Не за огурцами ведь стоите!

— Да уж, давка страшная!

— А вот помнится, когда сюда стопу апостола Андрея из Пантелеймонова монастыря привозили, народу не меньше было, правда?

— Да чуть поменьше всё-таки.

— А вы откуда знаете? Были на тех мощах?

— Тогда не попал. Но видел афонский буклет. Там очень смешно фотографии перепутаны: под картинкой с омоновцами, которые толпу сдерживают, подписано: «Сотни священнослужителей возглавили крестный ход».

— Хорош уже похабствовать, а!

— Подождите, мужчина! Не вы, а вон вы — тот первый. Но я никак не пойму: если мощи апостола Андрея перенесли в Константинополь, то откуда же Фома ваш деспот взял голову?

— Ну, это точно неизвестно. Может быть, из Патр, а может, и из Константинополя: русские паломники упоминают главу Андрея перед самым падением города, в Манганском монастыре вроде видели её.

— Так вы же говорите, мощи всегда лежали в храме Святых Апостолов.

— Ну да. До 1214 года лежали. А потом кардинал Пётр Капуанский перенёс их в свой родной город Амальфи, это в Италии. Они там и доныне в соборе лежат. Даже миро источают. Кстати, об этом чуде от мощей апостола сообщал ещё в шестом веке Григорий Турский. По его рассказу, считалось, что обильное истечение мира — к хорошему урожаю…