Ангел-наблюдатель
Шрифт:
К концу этого разговора я уже тоже была готова разделить его гордость. Вот так вот, одному человеку — пусть даже маленькому и не совсем человеку — удается то, что оказалось не под силу целому сонму ангелов! У меня даже мелькнула мысль, что из Дары растет не просто красотка, не просто роковая красотка, а роковая для ангелов красотка. Но потом я вспомнила, как она с первой же встречи покорила Татьянину мать, а потом и Светка, в садик которой Игорь с Дарой пошли той осенью, рассказала мне о легком, без малейших усилий, завоевании Дарой целой группы обычных человеческих малышей.
Кстати, Светка мне еще пару интересных моментов поведала. Оказывается, от Игоря, когда его всерьез задевали — особенно,
Отказывалась видеть это только Татьяна. Она одна упорно не поддавалась чарам Дары. Понятия не имею, что на нее тогда нашло — я точно знаю, что когда Дара только родилась, Татьяна была от нее в восторге. Возможно, ревность в ней материнская взыграла, что Игорь общество Дары всем остальным предпочитает. Или обида за него, что Дарин наблюдатель начал расположение к ней проявлять, а Игорев все также каменным истуканом над ним нависал. Или она с родителями своими за те два года перед садиком переобщалась. Но только она вдруг вообразила, что только одной ей достоверно известно, что Игорю в жизни нужно и от чего ему в этой жизни лучше. И это после того, как ее саму точно таким же образом чуть ли не всю жизнь донимали!
У меня вообще мысли стали появляться, что с появлением ребенка в организме женщин срабатывает некий механизм, отключающий мозг и заменяющий его пресловутым материнским инстинктом. В отношении физической опасности я это еще могу как-то понять, но какое отношение имеют родительские инстинкты к тому, с кем ребенку дружить, с кем семью строить и чем в жизни заниматься?
Вон и Светка — ярчайший тому пример. В садик работать пошла, чтобы о здоровье Олежки не волноваться — нет вопросов. А зачем было его в этом подобии школы при садике оставлять — через десяток стен она за ним, что ли, присматривала? А потом еще и стонать, что, мол, надо было его сразу в нормальное учебное заведение отдавать? Глаза где раньше были — в горле, откуда квохтанье несется, вместо головы, где мозгам быть положено?
А вот в отношении Дары с Игорем здравый смысл почему-то ее не покинул. И даже Татьянино полное затмение рассудка ей почему-то явно в глаза бросалось. Сколько раз за тот первый год работы с нашими мелкими она рассказывала мне, посмеиваясь, что вот, мол, Игорь с Дарой просто родились созданными друг для друга, а Татьяна из материнской ревности уже сейчас потенциальную невестку в штыки воспринимает!
Ну, она, может, и посмеивалась, а я медленно закипала. И когда весной мы снова собрались у Светки на даче, и я случайно услышала, как Татьяна просит Светку… нет, чуть ли не требует, чтобы та максимально отвлекала их друг от друга! В общем, взорвалась я.
Когда на нее этот ее ангел ненаглядный свалился, а потом покорно отправился на ковер к вызвавшему его начальству, она что — ручки сложила, вздохнула и сказала, что все к лучшему? Когда Тоша чуть Галю не проворонил, а она узнала, кто этому поспособствовал, она что — голову перед последним склонила и признала, что побеждает сильнейший? Когда меня занесло-таки в ловушку, расставленную теми издательскими паразитами, она, что — заахала, что я, мол, ее предупреждала, и рукой махнула? Она своего вездесущего небожителя послала всех его соплеменников на уши поставить, чтобы они меня назад на этот свет вытащили! Да еще и личного соглядатая на круглосуточной основе мне на шею повесила — для пущей верности! Кто ей право дал собственному ребенку не помогать, а мешать его личную, только по им определяемым правилам, жизнь жить?
Хорошо, что она меня тогда остановила. А то я чуть было на открытый текст прямо при Светке не перешла. И больше я к этой теме не возвращалась. С Татьяной всегда так — ей нужно подзатыльников надавать, извилины встряхнуть, чтобы она разозлилась и вспомнила, что ими время от времени шевелить можно. Между прочим, кто на нее тогда, перед тем как она своего задумчивого ангела на кухне застукала, наорал? Она мне хоть раз «Спасибо» сказала?
Тем летом к тому же и в моих ангельских делах наконец-то долгожданный сдвиг произошел. Смогла, наконец, наша недоразвитая уборщица-агент все компрометирующие руководство детского дома материалы собрать, и мы начали действовать. Загнанное в угол руководство отбивалось до последнего — отрицало подлинность документов, подсовывало следствию то одного, то другого стрелочника, задействовало свои далеко не малочисленные связи. Пришлось прессу подключать.
Но, в конце концов, получили они по заслугам и постов своих, как и кормушки, лишились. Сменилось в детском доме только руководство, рядовые сотрудники все на своих местах остались — ведь если всех разом уволить, кто организацией ежедневной жизни детей заниматься будет? Но, поскольку все они — в той или иной степени — были причастны к махинациям, я задумалась. В первое время никто там не рискнет даже задуматься о возвращении к старому, а вот дальше…
Агент наш, выполнив свою задачу, тут же исчезла. Сделала вид, что испугалась запуганная дурочка поднявшейся суеты и сбежала. Макс уверенно заявил мне, что его коллеги простым — на всякий случай — наблюдением не занимаются. Стас тоже категорически отказался выделить кого-то из своих подчиненных на поддержание им же установленного порядка. Ну, понятно — их темные, равно как и светлые, величества не станут снисходить до динамического наблюдения за состоянием больного в послеоперационный период! Прочь его из больницы, и если он тут же опять к нездоровому образу жизни вернется, так даже лучше — подождем, пока снова хирургическое вмешательство потребуется. Вот это, мол, наша парафия — пожалуйте на стол, сейчас еще что-нибудь удалим. Радикально.
Правда, нужно отдать им обоим должное — наотрез отказавшись от своего дальнейшего участия в делах детского дома, они тут же подсунули мне вместо себя куда более подходящую для терапевтического лечения, как они выразились, кандидатуру. Переглянувшись при этом и одновременно ехидно ухмыльнувшись. Я подозрительно прищурилась — против расширения своего летучего отряда я ни в коем случае не возражала, но кого-то нового в курс всех дел вводить?
Оказалось, однако, что в самом начале этой операции им предлагал свою помощь не кто иной, как наш вездесущий и всевидящий Анатолий. Я поначалу вскипела от его очередной нахальной попытки изобразить из себя Большого Брата. Но затем перед моим внутренним взором открылась блестящая, сияющая, изящная перспектива влепить столь долго искомый подзатыльник не человеку, а старательно и изощренно донимающему меня ангелу. Услышав мой негромкий стон удовольствия, Стас с Максом уже откровенно расхохотались.
Анатолий зашел ко мне в кабинет, настороженно оглядываясь, и замер у двери, не выпуская из рук ее ручку.
— Ты что-то хотела? — отрывисто спросил он, убедившись, что никакая засада его там не поджидает. Как он думал.
— Проходи, садись, — жестом пригласила я его к своему столу. — У нас тут проблема, и, похоже, без тебя никак не обойтись.
Он еще немного помешкал у двери, затем решительно направился к предложенному мной стулу, но опустился на самый его краешек. И молча уставился на меня.