Ангел-наблюдатель
Шрифт:
Татьяна тоже довольно скоро поняла, что попытки задобрить наблюдателя ни к чему не ведут. Не говоря уже о том, что отправка Игоря в ссылку ей самой уж точно никакого успокоения не принесла. Она сразу же вернулась на работу, и у нас снова появилась возможность видеться каждый день, но поговорить по душам как-то не получалось. Галя все время, пока Дара в садик не пошла, работала на полставки, и при ней тема наблюдателей — по вполне понятным причинам — была прочно закрыта. В обед я ее домой провожал, а после него Татьяна наглухо закрывалась в своем молчании,
От нее исходила волна такого напряжения, что Галя даже сочувственно вздыхала: бедная Татьяна — отдала сына, конечно, и на свежий воздух, и в надежные мамины руки, а теперь вон как переживает разлуку с ним. А мне казалось, что, лишив Игоря возможности проявления его сверхъестественных способностей, она тут же начала воображать себе всевозможные сценарии похищения его коварно поджидающим в засаде наблюдателем.
Убедить ее в абсурдности такого, совершенно недопустимого для любого ангела, развития событий у Анатолия явно не получалось, а мне просто шанса не предоставлялось. Я абсолютно уверен, что говорить со мной на эту тему Татьяна просто не хотела — ведь до тех пор, когда она задавалась целью воплотить в жизнь какую бы то ни было идею, она всегда находила возможность обойти любые препятствия. Ни недостаток времени ее не останавливал, ни избыток работы, ни близость непосвященных ушей.
Подтвердилось мое предположение намного скорее, чем мне бы того хотелось — опять навязав мне роль стрелки весов, которую Татьяна с Анатолием тянули каждый в свою сторону, чтобы придать больший вес чаше своих аргументов.
Возвращаясь однажды в конце обеденного перерыва в офис, я увидел на его крыльце явно поджидающую меня Татьяну. У меня сердце екнуло — то ли что-то случилось, то ли ее напряженные размышления преобразовались в некий план действий, в котором мне отведено почетное место главной ударной силы.
— Ты можешь в Интернете покопаться, — без всякого предисловия начала она, — поискать, нет ли каких-то сообществ необычных детей?
— Зачем? — насторожился я.
— Чтобы узнать, в чем их необычность заключается, — без запинки ответила она.
— А зачем тебе человеческие критерии необычности? — усмехнулся я.
— Чтобы посмотреть, насколько под них наши подпадают, — последовал еще один мгновенный ответ.
Ага, подумал я, похоже, аргументов мы подготовили с запасом на все случаи жизни. Вспомнив о том, что, когда Татьяна начинает действовать, спорить с ней уже бесполезно, я пожал плечами. В конце концов, если появился способ убедить ее в том, что главная опасность заключена отнюдь не в редких способностях наших детей, за мной дело не станет.
Разумеется, я нашел массу информации о всевозможных необычных детях — хотел бы я посмотреть на то, что нельзя найти в Интернете! Оказалось, что их давно уже обнаружили, описали и даже классифицировали, называя их то «детьми будущего», то «посланниками Бога на земле» (я чуть не упал!), то «переходным этапом» к более высокоразвитому поколению людей. Вот и еще один довод небесному руководству в пользу того, с какой легкостью мы могли бы оперировать в поистине безграничном просторе Интернета.
Этих детей, однако, старательно изучали, что понравилось мне меньше. Но насколько я понял, во всех примерах речь шла о совершенно добровольном их в этом участии, а также о выслушивании и записывании их временами просто фантастических рассказов. А к тому времени как Игорь с Дарой связно заговорят, либо они сами поймут, о чем не стоит с миром делиться, либо мы (в смысле, родные папаши, скрипнул я зубами) им объясним без лишних слов. Либо наблюдатели узнают, что явление, которое их направили изучать, даже на земле уже давно перестало быть сенсацией. И в приобретении таких знаний им можно даже поспособствовать.
Поэтому на следующий день я с легким сердцем переслал Татьяне с десяток ссылок, в которых описывались чрезвычайные способности отдельных детей, их повышенная активность и самостоятельность и даже телепатические свойства. Пусть успокаивается, подумал я и отключился — лишь сделав себе мысленную пометку при следующем появлении наблюдателя поставить ему под нос ноутбук с открытыми на экране нужными сайтами. А от Анатолия при первой же встрече потребовать глубокое и искреннее «Спасибо».
Он позвонил мне в тот же день, в обеденный перерыв, когда я, проводив домой Галю, возвращался в офис. Я даже растерялся — дождаться от него благодарности, да еще и так быстро, было просто беспрецедентным событием.
— Ты что делаешь? — прошипела мне в ухо трубка. — Ты что творишь, я тебя спрашиваю? Ты соображаешь, какое количество народа под монастырь подводишь?
— Не понял, — совершенно искренне ответил я.
— А не понял, так чего суешься? — трубка уже скрежетала и клацала, как идущий вразнос механизм. — До сих пор она хоть боялась на это минное поле ступать — ты зачем ей карту его подсунул?
— Какую карту? — На всякий случай я еще раз глянул, кто звонит. — Ты уверен, что номером не ошибся?
— Я ошибся? — заговорил он вдруг спокойно и отчетливо, и у меня мороз пошел по коже. — К твоему сведению, Татьяна намерена связаться со всеми, кого ты ей разыщешь… или уже разыскал? — Я промычал нечто неопределенное, и он глухо застонал. — Причем для ускорения процесса в нем будут задействованы все. Я повторяю, все — Марина своих на телефон посадит, как только Татьяна ей номера даст. А Анабель со своей стороны выяснит, у кого из указанных в твоем списке корни… э… не вниз, а вверх уходят.
— А Анабель здесь причем? — с упавшим сердцем спросил я.
— Ты забыл, с кем дело имеешь? — рыкнул он. — Вернее, с кем я дело имею. Скажи спасибо, что она пока еще не додумалась отправить всех нас наверх с жалобой на несогласованное с хозяевами проникновение в частное помещение и последующий моральный ущерб. В общем, так — звонить кому бы то ни было я ей не дам, под тем предлогом, что не исключено, что изучается все детское окружение. И имей в виду, при малейших расспросах — тебе тоже кажется, что за тобой следят.