Ангел-наблюдатель
Шрифт:
— Так я же к этому и веду! — оживился я. — Я вас с Татьяной уже совсем не понимаю! Ведь вы же сами одному только мне сто раз талдычили о выручке и взаимопомощи! С какой стати вы решили, что это — лично ваш поединок? Они с Дарой уже не маленькие — уж они-то точно! — и Дара ему не хуже вас помочь может, если не лучше. Они и понимают друг друга с полслова и слышат лучше, чем всех нас вместе взятых. Она хотя бы отвлечь его может от этого чурбана непробиваемого, а то и вовсе плюнуть на него! Поговори ты с Татьяной, в конце концов, чтобы она перестала в их дружбе сплошные угрозы видеть!
Не знаю, как ему удалось уговорить Татьяну,
Но они не видели друг в друге собратьев по кораблекрушению, выброшенных на берег в объятья недружелюбных аборигенов, перед лицом которым приходится объединяться, чтобы не съели. Они прекрасно дополняли друг друга — образовав великолепную команду, в которой компромиссы достигались легко, без ущемления интересов какой бы то ни было стороны, и также легко, без раздумий, оказывалась поддержка. Как по мне, это их единение показало окружающим пример, достойный подражания — это тоже на заметку руководству.
И хотя некоторые считают, что на компромиссы в их команде шел только Игорь, а Дара вертела им, как хотела, но напомню, что перед новогодним утренником Дара, ни на секунду не задумавшись, отказалась от ведущей роли, когда Игоря лишили такой же. И вместе — никто из нас им не помогал! — они сделали номер, который затмил все остальное выступление.
И когда весной она заболела, разлука с Игорем далась ей ничуть не легче, чем ему с ней. Поправилась-то она быстро благодаря источнику нашей энергии, но Галя настояла на том, чтобы выдержать ее дома положенный после сильной простуды срок, и я только зубами скрипел, видя, с каким лицом Дара бросается вечером к компьютеру, чтобы увидеть Игоря хоть в Скайпе.
И после болезни, узнав, что какие-то мальчишки клевали оставшегося в ее отсутствие в одиночестве Игоря, она мгновенно и навсегда исключила их из круга своего общения. И не побоялась она это сделать по той простой причине, что прекрасно знала, что при малейшем поползновении в ее сторону Игорь защитит ее точно так же, как это сделала она.
И это вовсе не мое предвзятое отношение именно к Даре. Света, на глазах у которой они находились в то время практически каждый день, тоже заметила, что они словно единое целое составляют. Она, правда, глянула на их потребность друг в друге с типично женской точки зрения и пошутила однажды, что им определенно суждено в будущем пожениться. Татьяна чуть в обморок не упала, но, вроде, обошлось без рецидива ее неприязни к Даре. По крайней мере, никаких высказываний о том, что Игорю с Дарой нужно немедленно расширять круг общения, от нее не последовало.
Хотя нужно признаться, что к концу весны меня совершенно перестало интересовать, кто, как и на какие темы высказывается. В мае мы с Галей уже точно знали, что она снова беременна.
Сказать, что я был в шоке — это ничего не сказать. Я не знал, как Дара воспримет появление брата или сестры, и боялся, что это появление оттолкнет ее от меня — понятно, в чью сторону. Я не знал, появится ли у нас второй наблюдатель или первого двойными обязанностями нагрузят, и боялся, что в случае подхода подкрепления он снова ожесточится. Я не знал, как отнесутся у нас к рождению второго ангельского ребенка у ничего не подозревающей Гали, и боялся, что меня на одну доску с Максом поставят — все, и в первую очередь Анатолий.
Я не знал, каким образом мне удастся нас всех прокормить, когда Галя в декрет уйдет.
И больше всего я боялся, что — в свете уже возникшего напряжения вокруг Дары и Игоря — моему ребенку просто не дадут появиться на свет.
Но не мог же я об этом Гале сказать!
Я решил не обнародовать пока радостное известие — чем позже о нем кто бы то ни было узнает, тем позже информация к нашим просочится. А значит, тем позже они начнут ее обдумывать, а потом обсуждать, а потом наблюдателям передавать — знаю я нашу бюрократию. А там мы уже родимся. А после этого уже будем разбираться, сколько у нас наблюдателей, что они из себя представляют и что с ними делать. И мне время не помешает, чтобы утвердиться в мысли, что в моих отношениях с Галей нет и намека на низкий и сознательный обман людей темными. Перед неминуемым объяснением с сочувствующими Татьяной и Анатолием.
Убедить Галю помолчать пока о предстоящем пополнении в нашей семье мне удалось довольно легко — к соображениям суеверия в отношении столь важного события она отнеслась с полным понимаем и даже одобрением. Даже у ее матери мои ставки повысились — губы она по привычке, конечно, поджала, но проворчала, что вот хоть со своим, мол, ребенком взялся наконец-то за ум и вспомнил о вековой народной мудрости.
Даре мы тоже не стали пока ничего рассказывать — очень вовремя я вспомнил слова Анатолия о том, что от Игоря она вряд ли что-либо в секрете удержит. А там и лето подошло, и мы все снова по отпускам расползлись. В тот год первой моя очередь была, и в июле я начал потихоньку готовить Дару к тому, что скоро у нее брат или сестра появится. Она приняла эту новость с восторгом и начала все время крутиться возле Гали, то и дело прикладывая ухо к ее животу — и я хоть в отношении первой части своих страхов успокоился.
Летом меня не раз подмывало порасспрашивать Анатолия о том, как он с Игорем еще до рождения контакт установил — но, несмотря на то, что он столько раз верещал, что его святая обязанность лежит в передаче мне его обширного опыта, меня мучили тяжкие подозрения, что в данном конкретном случае он только этим не ограничится. Нет уж, беседу с наставником лучше отложить на как можно более поздний срок — на его крик все небесное сообщество, небось, сбежится — разбираться, что могло довести ангела до такого крайнего исступления. И Макса по тем же соображениям нужно как можно дольше к Даре не подпускать.
Но недаром все же я терпеливо выслушивал его хвастливые россказни в то время, когда они с Татьяной Игоря ждали — многое в памяти всплыло, когда нужда пришла. Черт его знает, может, и вправду этот его закон надобности работает. В первую очередь я вспомнил, конечно, что он как будто через наших к Игорю подключился — о чем в моем случае даже речи быть не могло, чтобы не привлекать заранее никому не нужное внимание. С другой стороны, его, вроде, к Татьяне подключили, а он уж сам потом Игоря в ней нащупал. Значит, и я смогу — у меня, похоже, этот радар почувствительнее будет, если я даже Дару с первых дней с ползвука понимал.