Ангел-неудачник
Шрифт:
Тяжелый удар о землю был хорошо слышен в пронзительной тишине. В воздух взвилось несколько серых перьев и, насмешливо кружась, полетели в стороны. Мик застонал от боли, пытаясь открыть глаза. Ну почему что бы он ни сделал, все оборачивалось против него? Он хотел помочь Фисифе и Эрин, он не эгоист. Почему даже сейчас ничего не получалось?
– Черта с два ты, а не эгоист, – прошептал Мик сам себе, не открывая глаз. – Ты просто хочешь вернуть перышкам белый цвет. А на девчонок тебе плевать.
Он снова повторил эти слова у себя в голове. Затем еще раз. Он не мог придраться к ним, не мог найти ни одного опровержения.
– Ну и что? – внезапно разозлился Мик и рывком поднялся с земли. С его крыльев слетело несколько черных, сухих листиков. – У меня хранителя нет, и я сам должен заботиться о себе. Так что в этом плохого? И кто еще поможет мне, если не я сам?
Слыша свой собственный голос в этом пустом и мрачном месте, Мик поневоле воспрянул духом. Как и все остальное в себе – своем человеке, – ему не нравился свой – Джека – голос. Негромкий, скрипучий, режущий слух. Но сейчас он старался говорить громче обычного, и этим самым побеждал тишину Леса. Да, он был здесь сейчас один, но он мог позаботиться о себе и все исправить. Ему не нужен Джек или Фисифа – он, Микки, справится сам.
Или сделает все возможное для этого.
Он побежал вперед, между деревьев, стараясь не отклониться в сторону. Даже проклятый Лес не бесконечен, и он рано или поздно выйдет в город. Нужно только меньше смотреть по сторонам и не сбиваться с пути. И тогда все должно получиться. Даже у такого, как он.
Мик зациклился на неясном, сером просвете перед собой, который все равно то и дело прятался за ветками и стволами, словно убегая от него. Он старался не думать о страхе, хотя стискивало грудь. Как будто он стоял в плотной толпе, которая давила со всех сторон, не оставляла места, воздуха, старалась поглотить, раздавить, сплющить. Когда он цеплялся крыльями, спотыкался или ударялся о стволы, страх подступал ближе, грозя перелиться через край и накрыть его с головой. Мик смотрел только вперед и не допускал даже мысли о том, что он сейчас находился в сердце темного, густого, неправильного леса.
Только один раз он остановился, чтобы внимательнее разглядеть неожиданную находку. Белое перо, наколотое на острый сучок. Он и Фисифа были здесь. Он на верном пути.
Маленькая победа опустила волну страха, и Мик с новыми силами рванул вперед, перескакивая через корни и камни.
Еще одно белое перо! Осталось совсем немного, и он будет в городе. Даже у Джека это получилось, а ведь он слабее и глупее его. Люди не замечали и не знали о многих важных вещах и совершали непоправимые ошибки постоянно. И все равно Джеку удалось выбраться отсюда. Чем Мик хуже?
– Я тебя не боюсь, Лес! – выкрикнул он на ходу, но тут же ему под ноги предательски попался толстый корень.
Мик споткнулся и растянулся на земле, даже крылья по инерции упали вперед, ударив его. Ледяная, твердая земля усилила боль. Но открыв глаза, он увидел перед своим носом следующее перо. Белое.
Еще немного, и он будет дома.
Все было как-то странно и неправильно.
Когда ему наконец-то выпал шанс поквитаться с Эрин, когда обстоятельства сложились как нельзя лучше, Джек не почувствовал радости. Вернувшись домой, он привычно прошел в свою комнату, но остановился у порога. Должен ли он был вернуться? Он растерялся и почти смутился, что
Когда он выбрался из Леса, к нему подошли одноклассники. Они впервые смотрели на него и видели его, а не пустое место, как это бывало обычно. Они заглядывали ему в глаза, и у всех на лице читался только один вопрос.
Где Эрин?
Джек не стал разговаривать с ними. Но он оглядел их всех – на каждого посмотрел – и прошел мимо. За его спиной тут же начал сплетаться клубок из шепота и шипения, а фигура уходящего Джека становилась все более зловещей и мрачной в глазах подростков. Может они остались стоять там и ждать Гэмфрил, может, разошлись по домам, а может организовали спасательный отряд в Лес. Ронтеру какое до этого дело? Он сделал что хотел – сбил с Эрин спесь, напугал, показал ее истинное лицо. То, что она так глупа, что не способна повернуть назад и выйти из Леса, не его проблема. Пусть ее спасает всесильный Дейв в таком случае.
Но что-то не так. Джек медленно прошел через комнату, опустил школьную сумку мимо стула и посмотрел в окно. Прислушался к себе.
Ничего. Больше не было той радости, удовлетворения и гордости за себя, как там, в школе и в Лесу. Вместо этого он ощутил лишь постоянную усталость, злость и почему-то вину. Ему вспоминалось, как Гэмфрил звала его, как она слепо шла вперед, а он, обманув ее, бросил и ушел.
Она хотела сначала найти его, а потом вернуться назад. Не оставлять его одного.
Эта сцена никак не исчезала из мыслей, проматываясь снова и снова. Если бы только она не пошла за ним, а сразу бы вернулась обратно, то ничего этого не случилось бы. Эрин испугалась бы, но с ней совершенно точно все было бы в порядке. А сейчас только черт знает, где она. Нашла выход или нет. Или до сих пор пыталась найти его.
Джек тряхнул головой, провел рукой по волосам, стараясь отвлечься от этих навязчивых образов и воспоминаний. Он не сделал ничего плохого – Эрин наверняка давно дома, жаловалась Дейву. Любой дурак может найти выход, если повернет назад. Даже такая тупица, как Гэмфрил. Куда больше его сейчас должен занимать вопрос, что с ним завтра сделает Дук.
А если нет? Если она так и не нашла выход?
Вдруг она ранена или на нее напал дикий зверь? А если с ней произойдет что-то серьезное, и к мисс Мэри нагрянут полицейские? И такое случается, даже в Сером Городе. Свидетелей хватит с избытком.
Джек сердито дернул ворот пальто, расстегивая пуговицы. Зачем он думал об этом? Он не должен вести себя как слабак и раскисать, когда такой редкий шанс выпал ему в руки…
Сейчас он и ведет себя как настоящий слабак, боясь того, что натворил.
Он поспешно начал снимать с себя пальто, внезапно почувствовав удушающую духоту. Все, хватит об этом. Это лишь безобидная шутка, и Эрин сама согласилась зайти в Лес. Он насильно ее не затаскивал, все видели. Он ей предложил, а она согласилась. В следующий раз не будет вести себя как гордая дура, под стать своему дружку.
Джек бросил пальто на стул, ослабил галстук, начал снимать пиджак, но вдруг остановился. Несмотря на все оправдания, он продолжал чувствовать себя на редкость паршиво, и это ощущение никуда не собиралось уходить.