Ангел, право выбора
Шрифт:
Я сидел на ступеньках её подъезда и думал. Как будет лучше — сейчас или спустя пару дней, когда она пришла к нему в комнату? С одной стороны, мне было их обоих жалко и хотелось избавить их отношения от той встряски, что случилась здесь, в подъезде, а с другой — когда пошла к нему в общагу, Светка уже как-то спокойнее воспринимала свою неудобную любовь, страх и чувство вины стихли, она была почти готова отказаться от своих слов и опять начать встречаться. Тут уже он сам виноват — прикинулся бы умирающим несчастным больным, она бы мигом бросилась его лечить, а там уже
Внизу раздались шаги и тихие счастливые голоса, я закрыл глаза — мне было их до смерти жаль. Я почему-то представил, что где-то в его груди живёт пушистая глазастая Любовь, маленькая, глупая и ни в чём не виноватая. И что пару минут спустя она будет пылать и плакать от боли, когда Света скажет ему то, что собирается сказать.
Голубки прошли мимо меня и заговорились у двери, начали целоваться, Максим расстегнул Светину куртку и размотал шарф, прижался губами к шее... Нет, я не могу им позволить сделать друг другу настолько больно! Я остановлю это прямо сейчас.
Она упирается ладонями в его грудь и отстраняется...
– Не говори этого!
– я подошёл вплотную, погладил её по щеке.
– Светик, нет, ты никому не сделаешь лучше. Не надо.
– Макс... я должна тебе кое-что сказать.
– Говори.
Я схватился за голову, крикнул:
– Света, не делай этого!
Она смотрела ему в глаза, на ресницах подрагивали крохотные бриллиантики слёз.
– Прости меня, пожалуйста, если сможешь...
Максим погладил её по щеке:
– Что случилось?
– Света, не смей!
– я кричал ей прямо в ухо, она не реагировала.
– Нам надо расстаться. Прости.
– Что?
У меня подогнулись ноги, от боли было трудно дышать, хотелось биться головой в стену — она не реагировала! Что происходит?!
– Не трать силы, ангел.
Я понял, что всё остановилось и боль больше не прижимает меня к полу, вытер лицо и обернулся на голос Гавриила, спросил:
– Что случилось? Почему она меня не слышит?
– Потому что ты не имеешь права вмешиваться, - мягко улыбнулся архангел, присаживаясь на ступеньки рядом со мной, чуть виновато развёл руками, - это не твоя жизнь, ты не вправе её менять.
– Что?
– оторопел я.
– Как — не в праве?!
– Ты мог менять свою жизнь, потому что у тебя была сила и право выбора. Она могла менять свою жизнь, потому что у неё была сила. А сейчас нету, потому что она ею вовремя не воспользовалась. Ты же над её судьбой власти не имел изначально, потому что это не твоя жизнь и не тебе её менять.
– Нет, подожди, - поднял ладонь я, - я же сказал её маме не пить из бутылки, она послушалась!
– Это мелочь, которая ни на что не влияет, - качнул головой Гавриил. Кивнул за спину, где обнимались Максим и Света.
– А вот эта ситуация важна, поэтому ты в ней ничего не изменишь.
– А как же Волк?
– всё ещё не желая верить такой несправедливости, ухватился я.
– В прошлый раз, я спас жизнь Волку — это мелочь?
– Там был вопрос жизни и смерти, к тому же, этот человек нужен миру, его бы всё равно
– Офигеть, - нервно потёр лицо я.
– Волчара нужен миру, ладно, допустим. Светка профукала свой шанс на вмешательство — пускай, её проблема. Вернёмся к моей скромной персоне — зачем меня вырвали из жизни, если я не могу ничего изменить?
– Можешь, - осторожно сказал архангел, заглянул мне в глаза и улыбнулся с ожиданием, - ты уже много чего изменил.
– Крылья ей подарил?
– фыркнул я, - так это игрушка! Чем они помогут вытащить её из вот этого всего?
– я обвёл нервным жестом мрачный подъезд и напряжённую пару, Гавриил терпеливо выдохнул:
– Ангел — не машина времени. Ты, наверное, успел об этом забыть, но твоя миссия — хранить. Не тело или судьбу, а душу, понимаешь?
– Нет, - угрюмо сложил руки на груди я, Гавриил улыбнулся:
– Подумай. События её жизни не в твоей власти, зато она сама... понимаешь?
Единственное, что я понимал, это что мне сейчас придётся лететь в Рио и как-то объяснять ожидающей чуда Светке, что чудилка сломалась и потому кина не будет. А это было страшнее каторги — я патологически ответственный человек, привык выполнять обещания и требовать того же от других. Она там сейчас ждёт меня, в надежде что я дуну-плюну и «сделается всё хорошо», а на самом деле — фиг что сделается. Я бесполезен так же, как и она сама.
– Ангел, не впадай в отчаяние, - Гавриил положил твёрдую ладонь на моё плечо, заглянул в глаза.
– Я же говорил, что там всё просто, проблема не в событиях, а в самой Свете. Она должна это понять.
– Она уже поняла, что сглупила, - хмуро ответил я.
– Это ничего не изменило, летает теперь вся в сожалениях, ждёт от меня чуда. А я сейчас приду и скажу, что не дождётся.
– Ты судишь слишком поверхностно.
– Он протянул руку и постучал меня пальцем по груди, подставил ладонь и на неё прыгнула моя вертлявая пушистая Любовь, потянулась и улыбнулась, замурлыкала, зажмурилась и потянулась носом вверх, безмолвно требуя себя чесать. Я невольно улыбнулся, погладил пальцем её шею.
– Как ты думаешь, - со значением спросил Гавриил, - почему для помощи Свете призвали именно тебя?
Я пожал плечами, продолжая почёсывать Любовь, она перепрыгнула с ладони архангела на моё плечо, обернула хвостом мою шею и стала тыкаться мокрым носом в ухо, громко сопя и щекочась усами, я улыбнулся, снял её с плеча и затолкал обратно в грудь, поднялся на ноги, бросил короткий взгляд на своих подопечных...
Если я ничего не могу изменить, зачем я здесь?
Они смотрели друг на друга с такой болью, что я не выдержал и отвернулся. Прошло столько времени, они оба успели остыть, как я им помогу?! Что делать? Что говорить Светке? Я же абсолютно не умею врать, господи, хоть вообще ей на глаза не показывайся... она же всё поймёт. Разочаруется. В который раз, ну почему?! Я так хотел ей помочь! И ему...