Ангел, право выбора

Марс Остин

– Няу!

– Ох и противный же у тебя голос, чучело!
– радостно рассмеялась Светка, взяла с кресла свою мастерку и завернула Любовь в неё, стала вытирать мокрую шерсть и наконец соизволила заговорить со мной.
– Клёвый крокодил, где ты его выдрал? Мне давно хотелось какое-нибудь домашнее убожество, хоть чупакабру, лишь бы бегало и звуки издавало...

– Няу!

– ...но мама не разрешала, говорила, у нас нет времени заниматься даже несчастным хомяком.
– Она подула в лицо разомлевшей и обнаглевшей от внимания Любви и нахмурилась.
– Слушай,

а это не кошак. Что это такое?

– Чупакабра, - пытаясь сдержать истерический смех, фыркнул я.

– Да?
– Светка посмотрела в откровенно бессовестные глаза Любви и пожала плечами, - ну пусть будет. Так как твоя миссия?

– Моя миссия...
– я с трудом сглотнул и осторожно продолжил, - не выполнена. Потому что я, как оказалось, не властен над твоей жизнью точно так же, как и ты.

Светка медленно перестала улыбаться. От неё поползло во все стороны разочарование, обида, плотные щупальца серого чего-то, от чего выцветали краски мира и жизнь переставала радовать простыми вещами.

– То есть, ты ничего не можешь сделать?
– полуутвердительно опустила голову она, я медленно кивнул. Она задумалась, потом на миг вскинулась.
– Подожди, ты же говорил моей маме, чтобы она не пила воду, она послушалась, нет?

– Да, - неохотно кивнул я, - но это получилось потому, что от этого ничего не зависело. В более важных вещах меня никто не слышит.

– Но почему не зависело...
– нахмурилась Светка, детская обида тронула её лицо дрожью, голос сел.
– Но ведь мама тренер, она же должна меня поддержать, я без неё выступила бы не так хорошо...

– Света, - тихо попросил я, - когда ты то и дело оглядывалась на вход, ты ждала не маму. Ты продолжала туда смотреть, даже когда мама стояла рядом с тобой. Кого ты ждала?

Она прерывисто вздохнула и отвернулась, по щеке скользнула тяжелая капля. Проворная Любовь подпрыгнула и поймала её лапами, облизала и расчихалась, Светка погладила маленькое чудовище дрожащей рукой.

– Ничего не изменится, да?
– Она в упор посмотрела на меня покрасневшими глазами.
– Мы ничего не можем сделать, вообще? Всё останется, как было?
– Я молча опустил глаза, она всхлипнула и зажала рот ладонью, пытаясь удержать себя в руках, стала обмахиваться растопыренными пальцами, тихо, быстро заговорила.
– Ничего. Ничего страшного, ничего же не случилось, никто не умер, всё просто осталось, как было, это же не смертельно, да? Я просто возьму себя в руки и выйду. Выйду и выступлю, а потом ещё раз, потом получу свои грёбаные медали...

Она не выдержала и разревелась, закрыла лицо руками, я смотрел на её кудрявый хвост и хотел провалиться сквозь землю.

– Свет...
– она не реагировала, я дотянулся и погладил её по плечу.
– Всё не так плохо. Ты молодая, здоровая, ты чемпионка в конце концов...

– Чемпионка, которая на хрен никому не сдалась без медалей!
– прорыдала Светка.
– Я не хочу, как же меня здесь всё достало, хватит...

– Хватит смотреть под ноги и говорить, что ненавидишь асфальт!
– нервно рыкнул я.
– Подними глаза и просто посмотри

вокруг. На мир, а не себе под ноги. Ты увидишь много чего такого, что всегда было рядом, но ты никогда не замечала.

Она замолчала и выпрямилась, посмотрела на меня таким холодным взглядом, что по спине мурашки прошлись, прищурилась и прошипела:

– А ты весь такой умный, да? Сам свою жизнь изменил как хотел, а мою не смог изменить, теперь сидишь рассказываешь мне, что всё и так неплохо!

– В моей жизни были реальные проблемы, а на выдуманные!
– рыкнул я.

– У тебя хоть жизнь была!
– ещё сильнее вспылила Света.

– У тебя тоже была, пока ты от неё не отгородилась наушниками и взглядом в пол!

Светка сверкнула глазами с таким видом, как будто сейчас на меня бросится, я с неимоверным теплом подумал о сломанном мече за спиной — убить не убьёт, но задуматься заставит, если что.

– А что, - вдруг тихо сказала она, - лучше смотреть на мир вокруг и знать, что у меня ничего этого не будет? Ходить облизываться на то, что нельзя?

– Надо уметь радоваться тому, что есть, - терпеливо вставил я.

– Например?
– ехидно усмехнулась она.

– Ты молодая...

– И вся моя молодость возложена на алтарь спорта.

– Здоровая.

– Здоровье возложено туда же. Я не получаю от своего абсолютно здорового тела никакого кайфа, доступного обычным, не таким уж здоровым людям, - она криво улыбнулась и стала загибать пальцы.
– Ни еды, ни спиртного, ни секса, тело вообще гораздо чаще болит, чем не болит. Ещё причины для кайфа будут?

– У тебя есть гимнастика, - я поднял ладонь, не позволяя ей вставить слово, - и не ври, что ты её не любишь! Любишь, ещё как. Ты даже стриптизёрше хотела обруч дать, и от танца с Юлей получила море удовольствия. Да, тебя не спрашивали, когда стали тренировать, но не стоит сопротивляться только потому, что выбор сделали за тебя — это ещё не значит, что он неправильный.

– Эта гимнастика отобрала у меня всё, - тихо, мрачно ответила Света.
– Не подруги, а конкурентки, не мама, а тренер, не парень, а...

– А кто?
– чуть улыбнулся я.
– Дёмин тебе чем не угодил?

Она глубоко вдохнула и опять вытерла глаза.

– Он не пришёл.

– А он должен был?
– фыркнул я, - после всего, что ты ему наговорила?

– Молчи, а? И так тошно.

– Наушники надень, - издевательски фыркнул я, - и глаза в пол, как обычно, чтобы мира вокруг не видеть.

– А на что мне в этом мире смотреть?
– убито прошептала Света, - куда?

– Вон туда, - указал пальцем я, - второй уровень, третий ряд, восьмое место.

– И что там?
– Светка прищурилась, недоверчиво всматриваясь и заранее готовясь спорить, потом рассмотрела и округлила глаза.
– Папа?

– Ага, - криво улыбнулся я и перекривил, - «примерно восемь тысяч километров вон туда». Ты представляешь, сколько он за это заплатил? А ещё у него дома, в восьми тысячах километров «вон туда» лежат горы твоих фоток, интервью и детских рисунков. Ты об этом знала?