Ангел разрушения
Шрифт:
— Что с тобой? — спросила Марзик.
— Ничего.
Наконец дверь кабинета открылась, и Келсо вышел. Старки видела, что с Келсо что-то случилось, но Марзик уже двинулась к лестнице, бормоча под нос:
— Самое время.
— Бет, подожди.
Келсо посмотрел на них. Он ничего не говорил и стоял совершенно неподвижно.
— Что случилось, лейтенант? — спросил Сантос.
Келсо откашлялся. Его челюсти зашевелились, словно он собирался сплюнуть.
— Детективы, полиция Сан-Габриэля только что сообщила, что в доме Бака произошел взрыв. Он найден мертвым.
18
Когда
Старки, Марзик и Сантос стояли вместе на заднем дворе. Сантос заговорил, чтобы хоть как-то снять напряжение.
— Как вы думаете, он покончил с собой? Ведь так случается, когда кажется, что тебя обложили со всех сторон.
— Я не знаю.
— Ну, полицейские часто рассказывают о таких случаях. Когда преступник чувствует, что его скоро возьмут, он сводит счеты с жизнью.
Старки, которой и без того было тошно, отошла в сторону.
Марзик положила руку на плечо Сантоса.
— Хорхе, может, заткнешься?
Старки сразу же подумала, что это самоубийство, но если Даггет не оставил записки, они никогда не узнают наверняка. Будет произведено обычное расследование, место взрыва тщательно осмотрят, соберут фрагменты взрывного устройства и попытаются воссоздать его вид. Потом они постараются определить время взрыва и выяснить, случайно он произошел или нет. Старки знала, что во многом это будут лишь гипотезы.
Пока Старки стояла и ждала, ее мысли обратились к Пеллу. Сначала она хотела послать ему сообщение на пейджер, но потом поняла, что не знает, как себя вести, если он ей позвонит. Она выкинула мысли о нем из головы. Последнее время у нее это неплохо получалось.
Вскоре из дома вышел Келсо и взмахом руки предложил им присоединиться к нему.
— Сколько тел?
— Только Бак. Похоже, Натали нет дома. Пока мы не знаем, когда она уехала из дома — до взрыва или после, но ее автомобиля в гараже нет.
Старки немного расслабилась. Она опасалась, что Бак и Натали погибли вместе.
Келсо посмотрел на Старки.
— Сейчас они думают, что он покончил с собой. Я хочу, чтобы ты была к этому готова, Кэрол. Пока у нас нет полной уверенности, но выглядит все именно так.
— Почему? — спросила Марзик.
— Он кое-что написал на стене над верстаком. Краска еще не успела просохнуть. Мы не уверены в том, что это записка самоубийцы, но такой вариант возможен.
Старки глубоко вздохнула.
— Он упоминает обо мне?
— Нет. Там всего одна короткая фраза: «Правда ранит».
Коронер из Сан-Габриэля подкатил тележку с телом в пластиковом мешке к фургону. Мешок был бесформенным и влажным.
Келсо отвернулся.
— Пойдем. Теперь мы можем войти. Я хочу всех предупредить, что там ужасная грязь. Его тело сильно изуродовано. Кроме того, я хочу вам напомнить, что сейчас не мы ведем расследование. Детективы беседуют с Диком Лейтоном, а потом захотят поговорить с нами. Не отходите далеко.
Сантос печально покачал
— Значит, Кэрол была права.
Марзик нахмурилась.
— Конечно, она была права, идиот.
— Я надеялся, что… даже зная о всех уликах, надеялся, что она ошибается.
Марзик остановилась и махнула рукой.
— Будь оно проклято. Я не хочу смотреть на кровь. Я останусь здесь.
Они прошли по дорожке, ведущей к дому, мимо пожарных и детективов из Сан-Габриэля. При других обстоятельствах Старки заговорила бы с ними, но сейчас она их игнорировала. Дик Лейтон стоял на заднем дворе вместе с полицейскими в форме. Наверное, решила Старки, они представляют здесь офис шерифа. Келсо и Сантос присоединились к ним, оставив Старки в одиночестве. Она была рада. Ей не хотелось смотреть все это и думать о них, тем более с кем-то разговаривать. Старки жалела, что слышала про самоубийство, поскольку чувствовала себя виноватой.
Подъездная дорога и дом были мокрыми. Пожарные свертывали брандспойты, стараясь не задевать машину Бака. Старки даже пришлось отойти в сторону, чтобы дать им пройти. Под ногами хлюпала вода. Алюминиевую дверь гаража сорвали с петель. Старки видела, что ее сильно покорежило взрывом — панели были выгнуты наружу. Пожарные пытались поднять ее вверх, чтобы было удобнее сбивать пламя, но у них ничего не получилось. Наверное, они просто оторвали дверь при помощи крючьев. Внутри гаража продолжали работать бригада экспертов и детективы — они фотографировали и возились с обломками, — именно так Старки и ее люди вели себя в Силвер-Лейк. Воздух в гараже был влажным, сильно пахло горелым деревом.
Над верстаком были написаны слова краской из баллончика.
Красной.
— Вы из Лос-Анджелеса?
Старки показала свой значок.
— Вы не возражаете, если я немного осмотрюсь?
— Только предупреждайте нас, если будете что-нибудь трогать, хорошо?
Старки кивнула.
Взрыв выбил из верстака кусок в форме полумесяца. Деревянная шрапнель торчала из стен, точно иглы дикобраза. Верстак сильно обгорел, за исключением той части, в которую ударила взрывная волна. Что-то угодило в дальнюю стену, оставив красное пятно. Старки сосредоточилась на написанных словах. «Правда ранит». Они могут значить все, что угодно. Какая правда? Правда, которая выйдет наружу? Правда, состоящая в том, что его жена любила другого человека? Что Пелл лгал Старки и использовал ее?
— Вы уже дали определение случившемуся? — спросила Старки.
— Слишком рано.
— Я знаю, но я не видела тела. А вы видели, так что у вас могли появиться идеи.
Детектив продолжал заниматься своим делом, он не пожелал прерваться и высказать свое мнение. Как и всякий слуга закона, он хотел побыстрее закончить и убраться отсюда подальше.
— Если судить по тому, как именно пострадало тело, я бы сказал, что он находился над точкой взрыва, возле верстака, — наконец заговорил детектив. — Нижняя часть туловища почти не пострадала, если не считать деревянных осколков. Самые серьезные повреждения в районе груди и живота. Он практически выпотрошен, из чего следует, что в момент взрыва бомба находилась рядом с животом. Если это произошло случайно, то из-за искры в нижних проводах детонатора. Такова моя гипотеза.