Ангел тьмы
Шрифт:
— Есть… точнее, где он был, — отозвался Люциус. — Это есть в полицейском отчете. Э-э… — Он забрал одну из страниц у брата. — № 39 по Бетьюн-стрит. Гринвич-Виллидж.
— У реки, — вставил я.
— Нам следует проверить, — сказал доктор, — хотя скорее всего она переехала. — Он вновь опустился на банкетку и с искренним и, по-видимому, горьким ужасом окинул взглядом всю вереницу ранних американских портретов. — Смертей… — повторил он, все еще не отойдя от услышанного. — Исчезновений— это я еще мог предположить, но — смертей…
Мисс Говард опустилась рядом с ним:
— Да. Не очень стыкуется между
— Это просто за гранью, Сара, — отозвался доктор, обреченно разводя руками. — Это… положительно парадокс. — Вслед за этими его словами в зале воцарилось безмолвие, нарушаемое лишь отголосками веселья, учиненного детьми этажом ниже; спустя пару мгновений доктор все же очнулся: — Ну-с, детектив-сержанты? Зачем же, обнаружив все это, вы призвали всех нас сюда?
— Чтобы во всем разобраться, это место подходит не хуже прочих, — ответил Люциус. — До сих пор у нас не было возможности тщательно изучить район или пройти по следам этой Хантер. А поскольку сегодня воскресенье, мы можем не так много…
Доктор пожал плечами.
— Справедливо, — произнес он, поднимаясь на ноги. — С таким же успехом можно понять, что нам предлагает механический метод. Сеньора Линарес говорила, что девочка любила бывать в скульптурной галерее, не так ли?
— Совершенно верно, сэр, — подтвердил Люциус. — Первый этаж, северное крыло.
— Что ж, — и доктор жестом показал в сторону лестницы, — приступим. Детектив-сержант? Не оказали бы вы такую любезность…
— Заметки для нашей доски, — подхватил Люциус, доставая блокнотик. — Разумеется, доктор.
Мы спустились в то место, которое здешние гиды обычно называют «скульптурной галереей», хотя здесь, как объяснил мне доктор в один из наших первых визитов, большинство фигур — всего лишь гипсовые копии огромных статуй из других галерей и музеев мира. Их выставили в Нью-Йорке специально для тех, кому навряд ли когда посчастливится пересечь океан и увидеть оригиналы. Поэтому большинство их отличалось одинаковой белизной, а то, как они были свалены вместе, больше напоминало склад. Солнечный свет, проникавший в зал сквозь большие прямоугольные окна, отражался от потолка и лепнины, также ослепительно белых, и красного мрамора, коим был вымощен пол. Деревянные панели стен, напротив, были темны, и в сочетании с арками дверей зал производил впечатление какого-то величия. Что же до самих скульптур, они — равно как и прочая ерунда, занимавшая южное крыло, — на меня особого впечатления не производили, и я сомневался, что оригиналы смотрелись бы иначе. Греческие и римские боги, богини, чудовища и короли (или куски оных, неважно); странные твари и пустоглазые вавилоняне; кроме того — обнаженные фигуры, чаши и вазы со всех уголков света… Представить себе не могу, что тут могло увлечь четырнадцатимесячную девочку. Но самым главным, пока я прислушивался к разговору остальных, казалось мне другое: что же все это могло означать для Элспет Хантер?
— Исходя, разумеется, из того, что она положила глаз на сеньору с Аной именно здесь, — говорил мистер Мур, — а не в парке.
— Как, Джон? — съязвила мисс Говард. — Ты вдруг назвал девочку по имени? Это, безусловно, прогресс. Однако, боюсь, предположение твое маловероятно. Если мы придерживаемся той версии, что похитительницу впервые привлекли живость и непоседливость Аны, по всему выходит, что заметили девочку именно здесь, где ей больше всего нравилось.
— Точка зрения Сары вполне обоснованна, Джон, — поддержал ее доктор. — Это место почему-то было ее персональной игровой площадкой. Интересно другое: что привело сюда оклеветанную сестру милосердия? — И он посмотрел по сторонам на эту помесь мавзолея и зверинца. — Что именно тянуло сюда Элспет Хантер?
Вопрос повис в воздухе без ответа и висел так добрых четверть часа, пока все мы не
— Вы уже видели эскизы нового крыла? — спросила мисс Говард у доктора.
— М-м? — отозвался тот, погруженный в раздумья о другом. — Ах да. Я видел оригинальные эскизы еще до смерти старшего Ханта. И последнюю редакцию сына тоже… весьма эффектно.
— Да, — кивнула мисс Говард. — Моя подруга у них работает. Это действительно будет нечто… множество скульптур…
— Скульптур?
— Они украсят фасад.
— Ах… ну да.
— Я знаю, доктор, прозвучит нелогично, — засмеялась мисс Говард, — но связь между тем, что мы обсуждаем и на что смотрим, действительноесть. Все эти аллегорические статуи на фасаде — четыре основополагающих направления искусства, четыре величайших его эпохи — все они будут женского пола. Не заметили? Только небольшие каменные медальоны будут мужскими — портреты знаменитых художников.
Доктор подступил ближе к ней:
— Я усматриваю здесь смысл, Сара.
Та пожала плечами:
— Боюсь, немного затасканный. Символы — женщины, люди — мужчины. И то же самое — у статуй в том зале. Случайная богиня или какой-нибудь безымянный идеал красоты и женственности, произрастающий из мужской головы, — вот и все женские формы. Фигуры же с именами, изваяния личностей, оставивших след в истории? Одни мужчины. Скажите мне, чему это может научить маленькую девочку, когда та вырастет?
— Ничему путному, боюсь, — смущенно улыбнулся доктор, нежно обнимая ее за локоток. — А совокупный эффект минувших тысячелетий только усугубляет положение. Женщины на пьедесталах… Перемены близятся,Сара, хотя и, как мне представляется, со скоростью ледника. Но они придут. Не век вам пребывать идеализированными, поверьте.
— Но это же извращеннаяидеализация, — воскликнула мисс Говард, слегка топнув ногой и вскидывая свободную руку. — В ней столько же диффамации, сколько и преклонения. Послушайте, доктор, я не воспринимаю это как сугубо философское обсуждение. Я пытаюсь понять, что же могло привести сюда эту Хантер. Вавилоняне и ассирийцы с их богиней Иштар, матерью всего сущего, — и в то же время богиней войны, жестокой карающей стервой… — Она мельком глянула на меня. — Ой, извини, Стиви…
В ответ я мог только заржать:
— Будто бы я ничего хлеще не слыхал.
Она тоже ухмыльнулась и продолжила:
— А греки и римляне с их богинями-интриганками, изменницами? Или индусская Кали, эта их «Священная Матерь», сеющая смерть и порок? Эта извечная дву-ликость…
Глаза доктора сузились:
— Вы думаете о явных противоречиях в поведении Элспет Хантер?
Мисс Говард кивнула, хоть и медленно:
— Полагаю, что да. Хотя я не до конца уверена в такой связи. Но… сеньора Линарес сказала, что женщина в поезде, как ей показалось, являла искреннюю заботу к Ане. И при этом походила на хищное животное. Сейчас мы выясняем, что она была сестрой милосердия и работала в одной из самых трудных — и уважаемых — областей. Врачи считали ее героиней, другие сестры — убийцей.