Ангел в сетях порока
Шрифт:
Айвор ужасно болен. Я только что вернулась из Челси в самых расстроенных чувствах.
Часа два назад позвонила Поппи и сказала:
— Максина, у Айвора двустороннее воспаление легких. Можешь зайти навестить его? Он про тебя спрашивал.
— Ой, Поппи, какой ужас! — охнула я. — Конечно, сейчас же приду.
Я бросилась вниз по лестнице и хорошо сделала, что поторопилась — дядюшкин шофер как раз собирался ехать в гараж. Я назвала адрес Айвора и велела ему мчаться на полной скорости, точно за ним черти гонятся.
Поппи встретила меня у входа. Говорит, Айвор заболел два дня назад и не вызывал врача до вчерашнего вечера, когда ему стало совсем плохо.
Доктор велел ехать в больницу, однако Айвор поднял такой шум, что они не посмели настаивать — любое волнение способно было причинить ему вред.
— Мы не знаем, что делать, как заставить его лечь в больницу, — пожаловалась Поппи. — Здесь сиделка, мы с ней по очереди за ним ухаживаем. Она сейчас прилегла перед ночным дежурством.
Я вошла в комнату Айвора, он лежал неподвижно, сильно осунувшийся и бледный.
Он и так худой, а болезнь еще больше его иссушила. Несмотря на волнение, я вспомнила, как Айвор сравнивал современных худых эмансипе с голодающими из России — сам он сейчас выглядел не лучше. Глядя на него, я готова была расплакаться.
Я села рядом и коснулась его руки. Айвор открыл глаза и попытался мне улыбнуться, что стоило ему страшных усилий.
— Поскорей выздоравливай, Айвор, — сказала я. — Это нехорошо с твоей стороны.
Он опять улыбнулся, и меня поразило, как тяжело он дышал.
— Поедешь в больницу? Пожалуйста!.. — с мольбой обратилась я к Айвору.
Он покачал головой и пробормотал что-то насчет «богачей».
— Ох, не валяй дурака, Айвор, гораздо важнее, чтоб ты поправился.
Но, заметив, что мои слова начали его раздражать, я замолчала и решила больше ничего не говорить, просто сидела молча и держала его за руку.
В комнате было тихо, слабый свет едва освещал постель больного. Мне показалось, что Айвор задремал. В дверь заглянула Поппи и поманила меня. Я на цыпочках вышла из комнаты.
— Я уверена, с тобой ему лучше, — заметила Поппи. — Он выглядит поспокойнее, а всю прошлую ночь метался в жару.
— Послушай, Поппи, неужели он может умереть? — спросила я.
— Нет, — ответила она, — но он очень слаб и настолько упрям, что доктор едва справляется с ним. Сестра, впрочем, ужасно мила и дежурит возле него всю ночь.
Я дала Поппи пять фунтов и объявила:
— Ты просто обязана взять для Айвора и не смей ему говорить, что я даю деньги, поскольку отлично знаешь, как он относится к этому. Покупай все, что он пожелает, а счета от врача посылай мне.
— Ты очень добра, Максина, — сказала Поппи.
Она поцеловала меня на прощание. Я обратила внимание, как расстроена была Поппи, и подумала, не влюблена ли она в Айвора?
Но тут я вспомнила, что Айвор говорил мне однажды, что женщины типа Поппи его не вдохновляют.
Надеюсь, она в него не влюблена, а просто по-дружески привязана к нему.
По дороге домой я решила рассказать обо всем дядюшке Лайонелу. Уверена, что он поможет, хотя по-прежнему думаю, что Айвор ему не совсем нравится.
Дядюшка Лайонел позвонил доктору — я, к счастью, запомнила его имя, ибо это тот самый, что приходил ко мне во время простуды, — и сказал, чтобы тот при необходимости пригласил специалиста, а счет прислал ему, дядюшке Лайонелу.
Я очень ему благодарна и теперь могу не волноваться за жизнь Айвора.
В конце концов, он был со мной всегда добр и ласков и во время моего пребывания в Челси присматривал за мной, хотя вовсе не обязан был делать это.
Я уверена, он поправится! Было бы ужасно, если бы он умер.
Нет, я не думаю, что Айвор боится смерти. У него весьма определенные представления на этот счет.
Это, пожалуй, единственный человек, который имеет серьезные взгляды на мир, и мне хотелось бы в будущем продолжить общение с ним.
Когда я погружаюсь в жизнь на Гровенор-сквер, я уже ни о чем не думаю, кроме приятного времяпрепровождения, забав и красивой одежды.
Айвор заставил меня на многое взглянуть по-новому.
Я поняла, что каждый человек обязан думать о мире, в котором живет, и стремиться к его усовершенствованию.
Даже когда Айвор говорит об отдельной личности, он исходит из интересов всего общества. Па Гровенор-сквер совсем наоборот: тут все думают только о себе и ни о чем другом.
Я так хочу, чтобы Айвор выздоровел. Пожалуйста, Боже, не дай ему умереть!
Я на экстраординарной вечеринке.
Гости в данный момент распевают — и довольно фальшиво — под укулеле [23] и ведут себя весьма странно — я думаю, из-за изрядного количества водки.
23
Укулеле — гавайская гитара.
Сомневаюсь, чтобы дядюшка Лайонел одобрил все это, но тетушка Дороти тут ни при чем.
В конце концов, это Тимми позвонил мне нынче утром и предложил устроить для всех обед в «Эмбасси», после чего мы отправились на вечеринку к Джеки Дентону.
Дентон — владелец первоклассных скаковых лошадей, его все знают и зовут просто Джеки.
Он, по-моему, довольно мил, чего нельзя сказать о некоторых его друзьях.
Тетушка Дороти долго колебалась, прежде чем дать согласие. По поскольку в компании предполагалось присутствие трех замужних женщин, решила, что для сопровождения этого вполне достаточно и мне можно пойти.