Ангел
Шрифт:
Вокруг «веретена» словно бы стали клубком наматываться широкие светящиеся нити, будто выныривающие из ниоткуда, и устремляющиеся по спирали этого направленного вращения, — вверх, вдогонку за основным телом.
И тело облака росло, пухло, начав заливать окрестности серебристым сиянием, отчего песок начал казаться абсолютно мёртвым и враждебным. И до обоняния теперь уже всех присутствующих явственно долетели запахи жасмина, на рассвете роняющего в траву тяжёлые дождевые капли из своих свежих соцветий…
Рене неожиданно заорал, как полоумный, и развернулся, чтобы бежать, но упал, запнувшись о тут и там разбросанные предметы и вещи, и быстро заполз под машину, волоча за собою прицепившийся к его ноге рюкзак Хубера.
Тот
Казалось, им до смерти было важно досмотреть это зрелище до конца, а там — хоть потоп.
Вероятнее всего, в этом воздушном вихре, в его совсем не материальном теле, таилось что-то такое, что заставляло людей не отрывать взора. Даже Рене, едва забившись в закуток, уже не мог отвести глаз от разворачивающегося перед ними невероятного, невиданного доселе действа.
…Веретено, вращаясь и колеблясь размытыми в движении силовыми полями, быстро обрело форму яйца, всё уплотняясь и разрастаясь в размерах, затем неожиданно взвилось вершиной вверх, вытянувшись, словно толстая игла, метров до десяти в высоту. На миг замерло…
…Вспыхнув ослепительно, словно десять солнц, оно исторгло в атмосферу резкий запах озона и порыв ветра такой силы, что наблюдающих это Джи и Чика швырнуло на песок, разметало, как воткнутые в него хилые былинки…
Раздался сильный, резкий хлопок, будто в небе лопнула гигантская шина, и во все стороны из сферы рванулись тугие струи холодного серебряного пламени, как если б разом заработали сотни шутих.
…Субстанция вновь обрела расплывчатые изначальные формы, но теперь в них неистово метались и быстро угасали тонкие фиолетовые молнии.
Мерцающее облако заиграло всеми цветами радуги, перетекая из спектра в спектр, потом как-то сразу померкло, словно остывающий в костре уголёк…
И рассыпалось, опало на песок мириадами еле различимых капель гаснущего белесо-жемчужного тумана.
…Ослеплённые, почти оглушённые падением и заворожённые величественностью зрелища люди уже не видели, как из середины, из самого ядра стремительно гибнущей материи с некоторым трудом выступило что-то, — с крайне рваными краями и размытым абрисом. Оно постояло, будто в раздумье, оглядывая свои начавшие быстро оконтуриваться члены, и через несколько секунд в их сторону решительно шагнуло высокое и мощное тёмное Существо…
Глава III
Тот самый, «нужный» луч, Гарпер нашёл не сразу. Довольно хитрое устройство, генерирующее его и «проецирующее» на проём через вмонтированные в самый верх арки подобия расставленных веером линз, находилось в коридоре под потолком слева, под углом к помещению, где он томился. В крайне неудобном даже для наблюдения за ним месте, не говоря уже о том, чтобы пытаться хоть как-то оперировать его работой.
Едва видимый, тонкий как игла луч, проходя через приёмное устройство над самым входом снаружи, преобразовывался уже в голубой. Очевидно, синий и его оттенки в виде носителей имели более мощные передающие характеристики.
Усиливали поражающий эффект преграды. Других объяснений подобной окраски Питер для себя самого придумать не смог.
Да и не особо его интересовали все эти подробности. Ему было важно решить другую проблему, а именно: как правильно «поймать» нужный поток поля и «замкнуть» контур. Для того, чтобы освободить себе путь к бегству, и при этом не быть поджаренным, если что-то пойдёт не так.
О том, что будет с ним в этом случае, как и о том, что он будет делать, выйдя отсюда, он предпочитал не думать. Как часто бывало, понадеялся на случай, не раз и не два выручавший его в жизни.
Да и просто надирало его проверить, для чего же неизвестный ему пока «даритель» подбросил эти вещи. Ещё немалый кусок говядины, недоеденный им накануне, приятно и надёжно отягощал карман, словно являясь своего рода гарантией довольно комфортного существования на некоторое время. Правда, воды не было ни капли, но Гарпер дерзко и бесшабашно рассчитывал, что уж как-нибудь, да решит эту проблему. Да и стоит ли в стане врага заморачиваться на таких мелочах, как отсутствие определённых конечных целей, направления и должных запасов! Мелочи — они повсюду мелочи. Главное — есть ближайшая цель. Иначе пока подготовишься, уйдёт всё отпущенное фортуной время.
А потому пленник всё своё внимание и время отдал изучению решётки, изучая и пытаясь понять принципы её работы. Была бы возможность просунуть меж силовых «нитей» голову, или хотя бы руку, без опасения вызвать срабатывание, — всё могло б пойти куда быстрее и продуктивней. А так… Простое и малоактивное разглядывание, попытки сопоставить увиденное да сделать чисто теоретические выводы. Похоже, что у него, как и у сапёра, есть право лишь на одну ошибку.
Тут он обнаружил, что синие лучи упираются в едва видимую полоску серебристого метала, проложенного по периметру проёма, как бы «замыкаясь» на ней. Как на контроллере. Пропал луч, не дошёл до проверяющего устройства — значит, система получает сигнал. И что-то предпринимает. Что? Да попросту шарахает усиленным импульсом по возникающей на пути луча преграде, вот что! И превращает её в горку дымящихся угольков… Как в случае с миской, которую он тогда бросил вслед за вылитыми помоями. Так, ради развлечения. Та исчезла с форсажем гудящего пламени, как стартующая ракета. А потом грохнула. И разлетевшиеся повсюду брызги расплавленного металла едва не зацепили обалдевшего метателя. Хотя, вполне возможно, что на металл решётка реагирует куда сильнее, чем на органику. Всё же отражающая, как и поглощающая, как и фоновая способность металлов, — они куда выше, чем у того же человеческого тела…
Над этим тоже стоит подумать. А так же стоило бы снять на всякий случай ремень, пряжка которого была серебряной…
…В его голову, пока он в раздумьях вынимал ремень из брючных петель, пришла крайне полезная мысль, неожиданно подсказавшая ему, что совсем не обязательно пробовать результаты на себе самом. Ведь есть же у него в активе кое-какие вещи, лишиться которых куда менее трагично, чем лишиться головы! Например, те же пуговицы. На брюках, на жилете. Человек порылся в карманах. Вот, ещё чудом завалялась пластиковая карта! Здесь она может принести свою единственную пользу. И сломанная пополам авторучка, и даже картонный коробок мягких спичек с названием посещаемого Гарпером клуба… Всё пойдёт в ход, увеличивая его, Питера, шансы на успех. Неизвестно, сколько попыток ему необходимо сделать, чтобы убедиться, что проход и в самом деле будет безопасен. И ещё более неизвестна составляющая, которая определит, сколько ж ему их просто дадут сделать. До того момента, как какой-нибудь шибко грамотный наблюдающий не обнаружит его попыток прорваться на свободу. Кто ж его знает, есть ли тут система оповещения на предмет обнаружения фактов прерывания цепи?
Отмахнувшись от всех этих мыслей, Гарпер торопливо оборвал с себя почти все пуговицы, оставив лишь пару на штанах. Не бегать же ему потом, действительно, по кораблю, придерживая руками падающие брюки?! Ширинка — да мать её так, здесь до эстетики его вида никому нет никакого дела. Будь он хоть в висящей на нём мешком шкуре до пят, в сандалиях на босу ногу и с картонными крыльями. В принципе, брюки, как и вообще остальную одежду, можно вообще снять, оставшись в одних трусах. Здесь тепло, даже жарко. Да и бегать, коли придётся, будет не в пример легче. Однако же, если удастся вырваться, на улице он быстренько об этом пожалеет. Снаружи всё-таки зима. И ему не мешало бы подумать ещё и о том, чтоб найти что-нибудь потеплее тонкой рубашки здесь, в недрах звездолёта…