Ангел
Шрифт:
Само осознание:
Само осознание -- это следующий шаг духовного развития. Начните с осознания ощущений вашего тела, вашей кожи под вашей одеждой, ваших мускулов и нервов под вашей кожей, а затем и костей. Не будьте невнимательны к жизни, подобно животному, которое только ест, пьет и спит. Наблюдайте каждое ощущение. Здесь очень важна острота осознания. Осознав собственное тело, вы приблизитесь к осознанию духа, который отличен от тела.
Беспристрастие и Зрелость:
Острое
Понимание красоты:
Шестнадцатый шаг духовного развития -- понимание красоты мироздания, красоты в каждом человеке, красоты внутри себя, осознание того, что красота -- это природа духа. Ум бежит за красивым, ценит красивое, однако есть разница между пониманием красоты и желанием владеть ею. Стремясь завладеть красотой, мы теряем свое беспристрастие. Знайте, что только духовное обладает красотой. В чем бы вы ни видели красоту, в этом есть духовное начало. Если кто и красив, это потому, что в нем есть душа. Мертвое тело не бывает красивым. Относя красоту к духовным, а не материальным ценностям, вы становитесь на долгий путь духовного развития.
Поклонение и почитание:
Понимание красоты приводит к поклонению. Вы поклоняетесь красоте, вы обожаете ее. Поклонение и обожание всех вещей в мироздании как отражения Создателя -- это еще один шаг духовного развития. Почитайте все на свете. Почитание -- это нечто большее, чем эмоциональный отклик, это настрой. Такой настрой свидетельствует об уравновешенном понимании жизни. Когда в уме присутствуют и уважение, и любовь, приходит почитание. Когда есть почитание, ум на сто процентов присутствует в настоящем моменте, и приходит священный трепет. Вы не можете не любить что-то, одновременно зная, что это священно, и вы не можете испытывать любовь и не считать это священным. Священный трепет ведет к появлению бдительности в сознании. Следом приходит осознанность.
Жизнь вечна:
Следующий и последний шаг духовного развития -- понимание того, что жизнь вечна. Это полностью противоречит закону о том, что жизнь не постоянна, что все в мире бренно. А сейчас мы говорим, что жизнь вечна и с ней ничего не может произойти. Истина всегда противоречива.
Конечно, эти установки преломятся через его сознание и опыт, приобретут собственное звучание, но,
***
У меня осталось очень мало времени если еще хочу увидеться с Светой. В инфекционной, по определению строгие правила, тут уж не только время визитов ограничено, пустят ли постороннего, вот в чем вопрос. А инспекторское удостоверение в том храме - ноль. Да уж ладно, на месте что-нибудь придумаю, теперь я верю в то, что могу делать невозможное.
По пути забежал на рынок, чтобы купить гостинцев Свете, долго ходил по рядам выбирая. Яблоки и апельсины - банально, бананы - пошло, Помидоры - оригинально, но глупо. Купил фиников и клубники. Клубника в красивой плетеной корзинке, ранняя, сезон еще только начинается.
А заодно, в автобусе, с телефона перекопал весь интернет, чтобы узнать про корь и быть подкованным, когда буду пробиваться через врачей к Свете, пошлют ведь невежду куда подальше, им то зачем лишний напряг всех посетителей встречать, а я тут такой: корь для взрослых неопасна, знаете ли.
И таки, да, бывают в жизни приятные моменты, к удивлению, как раз, ни главврача, ни вообще, врачей, не оказалось на месте, только две молодые девчонки-лаборантки. Хохотушки. Вот они-то, меня пустили без сопротивления и вопросов. Вернее, вопрос был один, кто я для Светы. Разумеется - родственник! С Америки приехал, телеграммой вызвали. "Ха, ха, ха" - дружно смеются девчонки, а я им по шоколадке, предусмотрительно купленных, именно для случая. Ребенку то нельзя, поди." Да можно, шоколад, можно! "Ну все равно, это вам, симпатичным и весёлым, у нас, в Америке, таких нет". "Возьми нас в Америку, таких симпатичных" И опять "Ха- Ха- Ха". Никогда не замечал, что нравлюсь женщинам. Да. Это открытие меня порадовало.
– Мне туда?
– спросил я практиканток.
– Да, да!
– указали хохотушки на дверь изолятора, где лежала Света.
Тихонько открываю дверь. Она в тесной, неуютной, кафельной комнатушке, одна, на больничной койке, маленькая, тонкая тростинка. Лицо в страшных красных пятнах. Спит. Мне стало так пронзительно жалко ее, до щекотания слез в горле. "Моя, девочка." Нахлынуло нежностью и тонким томлением.
На животе неизменная кукла, но кукла изменилась, у ней наконец, появилось лицо, что наполнило меня гордостью - нарисовано почти профессионально, особенным стилем, который свойственный её руке, почерку и характеру. Растет ученица! Ведь я был не прав, когда думал, что у нее нет таланта. Он есть, и он бурно развивается.
Очень хочу разбудить, чтобы знала, что приходил, но мне так жалко её тревожить. Она ведь все равно узнает об этом, я сыграю в ритуальную игру по нашим правилам и оставлю знаки понятные только ей. Положил на прикроватную тумбочку финики, корзинку с клубникой и копию "Света в кресле". Пусть уж простит, что продал картину, выставил на всеобщее обозрение, то, сокровенно-интимное и касается только нас двоих.
Присел осторожно на край кровати, посмотреть напоследок ей в лицо. Она медленно открыла глаза и моё сердце зашлось, залило тёплой негой.
– Не смотрите, на меня такую, - прошептала Света.
– Какую?
– Некрасивую.
– Солнышко, ты самая красивая на свете!
– Правда?
– глаза ее засветились, тем особенным светом, который поразил меня еще при первом знакомстве.
– Истинная правда.
– Дядя Серёжа, а ты будешь моим папой?
Эта фраза меня ошеломила настолько, что я несколько секунд не мог вымолвить ни слова. Такое простое решение, нашей проблемы.
– А ты этого хочешь?
– Хочу.