Ангелам здесь не место

Островская Екатерина

– Лара Константиновна, где мы можем приватно побеседовать? – спросил один.

Покровская посмотрела на Милу, попросила ее приготовить кофе, а потом посидеть немного в бывшем кабинете заместителя главного бухгалтера. Когда осталась наедине с представителями следствия, тот из них, кто пригласил ее для беседы, предварительно покашляв в кулак, попросил прощения от лица всего управления за проявленную медлительность в раскрытии предыдущих преступлений, которая привела к таким вот результатам.

– Мы

проведем служебное расследование, будут сделаны оргвыводы, виновные понесут самое суровое наказание вплоть до увольнения, – поддержал его второй начальник.

– Вы Гущина имеете в виду? – поинтересовалась Лара. – Как раз он делает все возможное и невозможное. Насколько мне известно, Владимир уже определился с подозреваемым, и задержание преступника или преступников – вопрос ближайшего времени.

Начальники переглянулись, а потом один признался:

– На нас тоже давят. У нас ведь свое начальство имеется, которое торопит, им же не объяснить, что Гущин молодой и неопытный.

– Будет результат, тогда и объяснять ничего не придется, – попыталась успокоить гостей Лара.

Мужчины выпили кофе и немного пришли в себя, когда поняли, что новый руководитель банка не собирается никуда жаловаться. Попытались даже делать Ларе комплименты, сохраняя при этом деловое выражение на лицах.

– Нам уже доложили, что в банке теперь новый начальник, то есть начальница, – сказал один, – сообщили, что красивая и молодая. Но чтоб такая!

– А главное – умная! – поддержал его другой.

И только сейчас Лара поняла, для чего они здесь.

– Господа, – заговорила Покровская, – банк назначал премию в пять миллионов рублей за поимку преступника. А поскольку Петра Ивановича Ломидзе больше нет, кое-кто мог подумать, что и обещания нет. Так вот, – продолжила Лара, – обещание давал не лично Петр Иванович, а банк, и я, как нынешний председатель правления, обещаю увеличить сумму вознаграждения до десяти миллионов.

Не сговариваясь, оба мужчины посмотрели на свои наручные часы и поднялись.

– Дела, – вздохнул один из них, – вы даже не представляете, сколько дел сейчас в производстве! А так бы остались. С вами очень приятно общаться.

Кабинет председателя правления опечатывать не стали. Но перебираться туда Ларе не хотелось. Все там было чужое, все напоминало о Ломидзе. На столе стоял портрет в рамке из темного дерева: на снимке – молодая светловолосая женщина прижимала к себе мальчика с грустными глазами. Лара обернулась к стоящей за спиной Миле.

– Это первая жена Петра Ивановича, – объяснила секретарша. – А мальчик – Артем Степанович.

– Чашкин? – не поверила Лара.

И все же Покровская вернулась в свой старый кабинет. Здесь все было знакомо, хотя спокойствия это не прибавляло.

Очень

скоро позвонил Николай, сообщил, что уже дома. Собирается пару часов поспать, а потом снова на службу. Сказал, что с ним связывался Гущин. Говорил он очень сумбурно: с утра его отстранили от дела, а потом вдруг простили, дали два дня на раскрытие. Добавили при этом, что за него ходатайствовала самая прекрасная девушка на свете, которой отказать невозможно, а доверие таких людей надо оправдывать.

– Ты не догадываешься, о ком шла речь? – спросил Николай.

Лара, не отвечая на вопрос, попрощалась, мол, ей надо работать. И только сейчас поняла, что ей не справиться. Не хватало Чашкина, Ады Семеновны, и вообще, нужны новые люди, а не такие, как Макаренко. Кстати, Борис Абрамович третий день не появляется в банке, предупредив еще Ломидзе, что не может передвигаться, якобы прихватили суставы.

Охранник продолжал дежурить на лестничной площадке. Стоять в бронежилете ему было трудно, и потому он прислонился к стене. Увидев Покровскую, резко выпрямился.

– Тяжела служба? – спросила Лара.

– Не особенно, просто бронник давит, – объяснил парень, – древний еще, полпуда весит. Зато пулю держит, не то что нынешние кевларовые, которые только от гладкоствольной спасут, да и та ребра переломает и все органы отобьет.

– Принесите стул, – посоветовала она. – И стол заодно.

Секьюрити тут же связался с кем-то по рации и бодрым голосом передал приказание. Добавил: председатель правления распорядилась.

Лара стояла рядом, и охранник спросил:

– Что-то еще хотите?

– Как Ломидзе убили, не знаете?

– Так взорвали вместе с машиной. Он из дома вышел, хотел в аэропорт ехать. Сам за руль сел, тут и рвануло. В пяти этажах стекла вылетели.

– Порфирьева не видели сегодня?

– Не было его. Кстати, не только вы его разыскиваете.

Кто искал глянцевого человека, Лара решила не уточнять, направилась к своему кабинетику в полном неведении, чем будет заниматься сегодня. А ведь навалилось столько всего – надо принимать какие-то решения, отдавать распоряжения, издавать приказы, проводить совещания…

В дверь постучали, и в кабинет заглянула операционистка Марина – та самая, у которой был роман с Симагиным. Заглянула и замерла, ни о чем не спрашивая. Лицо ее было растерянным. Впрочем, такие же растерянные лица были сейчас у всех сотрудников.

– Вы что-то хотели? – спросила Лара. И не узнала своего голоса, потому что тот звучал так, словно говорила не она, а кто-то другой, незнакомый ей человек.

Марина вошла и опять остановилась. В руках у нее была тонкая стопка папок.

– Вот, документы на подпись просили принести.