Ангелмасса
Шрифт:
— Все это мне потребовалось для эксперимента, — объяснил Коста, удивляясь тому, что его голос прозвучал ясно и без запинки. Те времена, когда горе-шпион Джереко, впервые появившись в мирах Эмпиреи, шарахался от собственной тени и спотыкался на каждом слове, давно миновали. — Мой кредит до сих пор заморожен. У меня не было времени сражаться с бюрократией.
— Понимаю. — Подолак повернулась к Язону. — Господин Джази, будьте добры на минутку оставить нас вдвоем.
Язон молча поднялся и, бросив взгляд на Косту, вышел в дверь и закрыл ее за собой.
— Вы очень меня разочаровали, господин Джереко, — заговорила Подолак, усаживаясь в кресло, которое только что освободил Язон. — Вы должны были сообразить, что подобные затруднения следует решать с моей помощью.
— Я знаю это, — ответил Коста, зардевшись от стыда. Ни голос Подолак, ни ее лицо не выражали гнева, однако за ледяным спокойствием женщины чувствовалась затаенная боль. — Я не хотел вас впутывать. Это моя идея, моя игра. Я не хотел, чтобы у кого-нибудь, кроме меня, возникли неприятности, если дело сорвется.
— А как же Язон?
Коста развел руками.
— Я отказывался от его помощи, но он настаивал. В любом случае он был в курсе.
— В курсе вашей теории, будто бы Ангелмасса превратилась в средоточие зла?
Коста поморщился. Ну конечно, Язон все ей рассказал.
— Я понимаю, это выглядит безумием, — согласился он, — однако мне удалось обнаружить свидетельства тому, что вблизи Ангелмассы действует некий фактор, который оказывает на ангелов разрушительное воздействие.
— Но прямых доказательств у вас не имеется.
Коста подумал об ангеле Девисов, о своем обещании сохранить его существование в тайне.
— Нет; по крайней мере, таких, которые я мог бы предъявить, — сказал он. — Оборудование потребовалось мне именно для того, чтобы попытаться найти и исследовать антиангела, эквивалентный квант зла.
Подолак покачала головой.
— Квантов зла не существует, — негромко произнесла она. — Равно как и сами ангелы не являются квантами добра.
Коста нахмурился:
— Я привык считать Аккху едва ли не официальной теорией.
— Общепринятая еще не значит правильная, — возразила Подолак. — Я не знаю, что представляют собой ангелы и как они воздействуют на людей, которые находятся с ними в контакте. Уже саму мысль о том, что они — крохотные порции столь расплывчатого и неопределенного явления, которое мы называем добром, можно легко опровергнуть.
— Каким образом?
— Влияние ангелов пассивно, во всяком случае — как правило, — ответила Подолак. — Они не принуждают людей к добру.
Женщина пристально смотрела на Косту, у краешков ее губ залегли складки.
— Вы знаете что-то, — осторожно заговорил он, — чего не знают остальные?
Губы Подолак превратились в жесткую линию.
— За последние десять лет, когда эксперимент с ангелами принял широкий размах, не менее семи Верховных Сенаторов были уличены в подлогах, казнокрадстве и злоупотреблении властью.
У Косты отвалилась челюсть. Он думал, что Подолак попытается уйти от ответа, сославшись на какие-нибудь маловразумительные данные исследований по контролю над ангелами, проводившихся в Институте.
— Вы серьезно?
— За тот же период времени, — продолжала она, — еще по крайней мере пятьдесят человек, носящих ангелов, совершили деяния, граничащие с беззаконием.
— И вы умудрились сохранить это в секрете?
— Верховный Сенат справляется с подобными затруднениями весьма эффективно, — ответила Подолак. — Между прочим, у большинства чиновников, о которых я говорила, была обнаружена психоэмоциональная неустойчивость, которую они до поры до времени успешно скрывали.
— Тем более люди должны знать об этом, — возразил Коста.
— Вы правы, — согласилась женщина. — Если бы это зависело от меня, они бы узнали.
— Так от кого же это зависит? — спросил Коста. — От Верховного Сената?
— Большинство Сенаторов ничего не знают, — сказала Подолак. — Только самые высокопоставленные руководители и несколько старших офицеров СОЭ. По их мнению, разоблачение семи бесчестных Сенаторов за десять лет вряд ли свидетельствует о масштабной коррупции.
Коста фыркнул:
— Скорее они попросту хотят прикрыть свою задницу, ведь все эти годы народу твердили, какой благонравной и добропорядочной стала власть под влиянием ангелов.
— Не думаю, — отозвалась Подолак. — Дело в том, что ангелы действительно оказывают положительное воздействие. По крайней мере, в большинстве случаев. Они способствовали слаженности и эффективности работы Сената, а также снизили уровень преступности в его рядах.
— В какой мере?
— Достаточно существенно, — ответила Подолак. — За двадцать лет до введения закона о ношении ангелов более двухсот Сенаторов были обвинены, осуждены либо отправлены в отставку за противозаконные и аморальные деяния.
— Да, звучит впечатляюще, — признал Коста.
— Аналогичная картина наблюдается среди офицеров СОЭ и представителей власти на местах, носящих ангелов, — продолжала Подолак. — Теперь вы видите, что в их нежелании поднимать шум на данном этапе есть свои резоны.
— Но вы с ними не согласны.
Подолак вздохнула.
— Вы правы, ангелы создают у людей чувство защищенности. Беда в том, что они стали чересчур благодушны. Естественная настороженность народа по отношению к своим избранникам притупилась либо исчезла вовсе. Даже будь ангелы идеальными носителями добра, это вряд ли можно было назвать здоровым явлением. Ну а в данных обстоятельствах оно несет реальную опасность для общества.