Ангелочек. Время любить
Шрифт:
Старая дама, сидевшая около красивого мраморного камина, в котором полыхал яркий огонь, хмыкнула и сказала:
– Прежде ты не была такой любопытной, моя дорогая.
Закутавшись в роскошную кашемировую ткань, сотканную из зеленых и золотых нитей, Жерсанда де Беснак насмешливо смотрела на могучий силуэт своей служанки. Женщины жили вместе на протяжении почти тридцати лет. Несмотря на различное социальное положение, они поддерживали дружеские отношения и даже в чем-то были сообщницами. Они покинули свой родной Лозер и поселились здесь, в небольшом
– Если ты увидишь Розетту, окликни ее. Я хочу пригласить их с Анжелиной к нам на ужин. Мне скучно. И мне так хочется послушать истории нашей повитухи!
– Они не всегда радостные, мадемуазель, – заметила Октавия.
– Да ты брюзга! Анжелина достойна и своей матери, и диплома. Что делает Анри? Я всегда беспокоюсь, когда он затихает. Молчание равно глупости, если речь заходит об этом херувиме.
Служанка тяжело вздохнула и направилась в соседнюю комнату, отведенную маленькому мальчику двух с половиной лет. Сидя на персидском ковре, малыш играл с деревянными кубиками. Его белокурые с рыжеватым оттенком волосы начали виться на затылке. У него были пухлые щеки, огромные темные глаза и очаровательный розовый ротик.
– Анри не делает никаких глупостей, – заявила Октавия.
С этими словами она вернулась к прерванной работе. Жерсанда де Беснак вновь погрузилась в чтение, водрузив на тонкий прямой нос очки в серебряной оправе. С течением лет ее красота не увяла. Жерсанда де Беснак гордилась тем, что сумела сохранить приятный цвет лица, красивые, шелковые, пусть и седые, волосы и ясный взор.
– Пока ты моешь окно, Октавия, поглядывай, не идет ли Розетта, – напомнила Жерсанда де Беснак. – Я уверена, что вскоре она последует за Анжелиной. Кстати, а кто ждет ребенка у нас по соседству?
– Фаншона, дочь хозяина таверны.
– Господи, ты права! Значит, это она.
Анжелина могла бы это подтвердить. Она только что вошла в дом мадам Мадлены Серена, расположенный ниже каменных аркад, напротив собора. К ней тут же бросилась полная женщина, не знавшая, что делать: то ли радоваться, то ли плакать.
– Слава Богу, вы пришли, мадемуазель Лубе! Идите за мной! Моя дочь так страдает! Я разместила ее в своей комнате, чтобы ей было удобнее. Когда малыш появится на свет, я смогу приносить ей туда еду. Вот так!
Фаншона Серена, вышедшая замуж за Полена, городского почтальона, издавала душераздирающие крики. Она закричала еще громче, когда молодая повитуха подошла к кровати.
– Помогите! Сжальтесь надо мной! Я умираю! Мне так больно, так больно…
– Успокойтесь! Я должна вас осмотреть, – спокойно сказала Анжелина. – Когда у вас начались схватки?
– Около пяти часов, – ответила хозяйка таверны. – Полен сообщил нам, а я тут же бросилась за своей крошкой. Я хотела, чтобы ребенок родился под крышей родного дома.
– Не могли бы вы выйти, мадам Серена? – строгим тоном спросила Анжелина.
– Зачем? Я знаю, из какого теста сделана моя Фаншона.
– Прошу
Женщина вышла из комнаты с недовольным видом. Уже отработанными движениями Анжелина откинула простыню, подняла ночную рубашку и склонилась над огромным животом своей пациентки. Она была спокойна, держалась даже немного отстраненно, ведь осмотр всегда деликатное дело.
– Ребенок хорошо прощупывается, – наконец заявила Анжелина. – Постарайтесь взять себя в руки. Не кричите. Просто дышите. Глубоко дышите. Мы должны вместе потрудиться, чтобы роды прошли хорошо.
– Никогда не думала, что мне будет так больно! – простонала молодая роженица.
– У вас активные схватки. Шейка широко раскрылась, и если вы будете сильно тужиться, малыш быстро выйдет.
– Шейка? Какая шейка?
– Шейка матки, – пробормотала Анжелина. – Это медицинский термин. Но я здесь не для того, чтобы учить вас. Дайте мне руку, Фаншона. Между схватками постарайтесь расслабиться.
Как ни странно, но удивительная красота молодой женщины, ее ласковый голос, добродушие и достоинство, с которым она держалась, успокоили Фаншону. Она сжала изящные пальцы повитухи и расслабилась.
– Теперь, когда вы, мадемуазель Лубе, здесь, я больше не боюсь. Похоже, вы унаследовали дар своей матери, которая творила чудеса у изголовий кроватей рожающих женщин.
– Я помогала ей в течение двух лет и теперь подражаю ей во всем. Я знаю, что мама считала очень важным не бояться родов, прислушиваться к своему телу. Каждый спазм, даже самый сильный, для чего-то нужен.
В дверь постучали. Мадам Серена сгорала от нетерпения.
– Ну что? – крикнула она.
– Нагрейте воду и принесите пеленки, – ответила Анжелина. – Потом предупредите зятя. Пусть он будет готов поприветствовать своего малыша.
Спокойствие, которое демонстрировала Анжелина, ее уверенность в счастливом исходе родов придали Фаншоне сил. Новая боль пронзила низ живота роженицы, но она с честью выдержала этот приступ.
– Очень хорошо! Я горжусь вами!
В течение целого часа Анжелина подбадривала свою пациентку, дыхание которой становилось все более прерывистым. Анжелина вновь осмотрела ее и поняла, что ребенок скоро выйдет наружу.
– Теперь уже осталось недолго, – улыбаясь, сказала она.
– У вас улыбка ангела, – вымолвила будущая мать. – Надо же, как вам подходит ваше имя!
Из таверны доносились громкие голоса. Случайные посетители и завсегдатаи заказывали чашку кофе или стаканчик вина. Лестница скрипела под ногами служанки, убиравшей в комнатах постояльцев. К этой веселой возне примешивались ароматные запахи, долетавшие из кухни, где, несомненно, жарили птицу и тушили картофель на свином сале.
– Несмотря ни на что, я проголодалась! – призналась Фаншона.
Она была прелестной девушкой с круглым лицом и розовыми щеками, этакой темноволосой пышечкой. Успокоенная покорностью своей пациентки, Анжелина провела по ее лбу свободной рукой.