Ангелотворец
Шрифт:
– Да, со всяким лесным отребьем – дровосеками да углежогами. Увы, к нашим границам уже подбирается другой, куда более серьезный международный конфликт. А то, о чем говорите вы, – пустяки, небольшое столкновение местечковых интересов, не более того.
– Строптивые крестьяне?
– Возглавляемые последними уцелевшими участниками давней стычки.
– О-хо-хо. Такие вещи лучше пресекать на корню.
– Вы правы. Нечасто мне приходится сожалеть о своем милосердии.
Капитан Банистер кивает. Да, он уловил намек.
– Верю, – холодно произносит он и щелкает каблуками, как бы ставя точку в разговоре. – С вашего позволения…
Сим
– Ужин через час, капитан. Мой шеф готовит для вас традиционные яства нашей страны.
– Не козлятину, я надеюсь.
– Аддэхский лебедь под жемчужно-уксусным соусом, картофель, запеченный в золоте, и конфи из сиккимского красного тигра.
– Мне еще не доводилось пробовать тигрятину. На что она похожа?
– Смотря, чем питался зверь.
– И чем питался этот?
– Я кормил его лично. Уверяю, вкус и аромат вас всецело удовлетворят.
– У него будет аромат мяса, стало быть?
Опиумный Хан улыбается и приподнимает одну тонкую бровь.
– Мяса. Да. С легким лесным оттенком, капитан Банистер. Какой именно аромат выступит на передний план – всегда интрига.
– оттак гад, а! Ап-пасный! – говорит Флагшток в каюте Эди Банистер, получив добро от Соловья. – На фсю голову ат-ма-ро-жен-ный, ей богу. Как его только земля носит, не пойму. Низзя, графиня? Ващще без шансов?
– «Капитан», – с укоризной поправляет его Соловей, косясь на гудящую ультрамариновую спираль в углу комнаты.
Эди не знает, может ли такая штука служить одновременно прослушивающим устройством и мухобойкой, и проверять это на собственной шкуре как-то не хочется. Хану совсем необязательно знать, что она шпион. Ладно, шпионка, проникшая во дворец с вражеской миссией. Дураку ясно, что капитан Джеймс – сотрудник британских спецслужб, но в нашем мире никто подобным вещам давно не удивляется. И вооруженный до зубов собеседник тоже никого не смущает – лишь бы держал ствол дулом вниз.
– Виноват, капитан. Ващще никак, да?
Флагшток обращает на нее полное надежды, простодушное лицо деревенского парня – ни дать ни взять мальчишка, выпрашивающий у родителей велосипед.
Эди осматривает комнату; такой бордельный шик вполне можно встретить в соховских апартаментах какого-нибудь прожигателя жизни, которому взбрело в голову выстроить себе хоромы в стиле «восточный гарем». Тонкое оскорбление в адрес британского военного или намек на его невежество? Или… предупреждение, что она уже разоблачена: ненастоящая комната для ненастоящего капитана, такого же насквозь фальшивого, как накладные усы. Попробуй разберись. Она прикасается к отрезу оранжевой парчи, проводит тканью по лицу… Божественно. Сосредоточься.
– Только при условии, что все пойдет не по плану.
Флагшток оживляется.
– Дык оно пойдет, не?
– Не хотелось бы, – бормочет Соловей. – Лучше б его кто другой убрал. Он так на меня зыркнул в том зале, я чуть не обделался! Такого валить, да еще без приказа – нунахер!
Большинство речей Соловья заканчиваются этим мелодичным словом, за что он и получил свое прозвище – в первые же дни службы на «Купаре». Окрестил его так Шибздик (ростом под два метра и тощий, как жердь, разумеется): «Е-мае, этот тип так заливает, что даж у меня уши вянут, кэп! Чисто соловей!»
Тот же Шибздик первым назвал Эди Графиней – после того, как Флагшток еще в море попытался уложить ее к себе в койку. «Ну, лапуля, вижу я, как тебе на Флагшток вместо флага влезть охота, так не чинись, иди ко мне, я твое вужделение вмиг утолю…» С этими словами он запечатал ее уста смачным поцелуем. Эди припомнила Второй Прием Госпожи Секуни Для Отражения Непристойных Поползновений Буржуазных Интеллектуалов и Секс-маньяков (коих на свете великое множество, утверждала госпожа Секуни, и брезговать ими отнюдь не стоит, ибо многие из них действительно заслуживают того внимания, на какое претендуют). Эди не оборвала поцелуй, наоборот, покрепче вцепилась в его мясистый зад своими изящными ручками, прижалась к ошалевшему Флагштоку всем телом, сунула язык ему в рот и под восторженное улюлюканье свидетелей принялась самым непотребным образом тереться о него бедрами. Она водила руками по его телу – вверх, вниз, вверх и… вверх. Когда рев стих, она легонько надавила большими пальцами на его шею, медленно и незаметно пережимая сонные артерии. Раз, два, три… четыре.
Флагшток без чувств осел на пол, выскользнув из ее объятий. Все ошарашенно уставились на Эди.
Одарив их широкой сытой улыбкой, она вышла из кубрика.
– Елы-палы! – воскликнул Шибздик. – Она ж его вырубила! – И добавил, мгновенно приспосабливаясь к новым условиям, как и положено истинному британскому Томми [24] : – Ха! Слышь, Тодзе [25] , берегись, мы везем тебе ведьму! Чертовка с островов наведет на тя порчу! Наша личная Кровавая Графиня!
24
Прозвище рядовых солдат вооруженных сил Великобритании.
25
Тодзе, Хидэки (1884–1948) – военачальник и политический деятель Японской империи.
Теперь, во дворце Опиумного Хана, Флагшток прикидывает, как именно их операция может пойти не по плану.
– Лан, – твердо произносит он. – Авось, обойдется.
Джеймс Банистер, капитан второго ранга Королевского военно-морского флота, в одной руке держа неизвестный заморский фрукт, а в другой – ложечку слоновой кости, вонзает последнюю в первый и размышляет, что настоящий секретный агент давно бы покончил с этой историей, воткнув оную ложечку в куполообразный лоб Сим Сим Цяня. Увы, устроить ложечное побоище куда труднее, чем это изображают в «Мальчуковых комиксах», а Опиумный Хан широко известен своим умением постоять за себя. Опять же, в зале наверняка присутствуют незримые хитро размещенные лучники, которые почти наверняка положат своевременный конец любой попытке причинить их хозяину мало-мальски серьезный вред.
Своей текстурой заморский фрукт напоминает вареную рыбу, а во вкусе присутствуют нотки манго, имбиря и соли. Опиумный Хан называет его огненной грушей. По всей видимости, произрастает она только на берегах великой реки Аддэ, несущей свои воды в дельту Дакки.
– В непросвещенные времена народ считал, что это – икринки гигантского сома, – рассказывает Сим Сим Цянь. – Согласно поверью в плодах, приготовленных особенным образом, содержится Эликсир Божественного Бессмертия. А сушеные цветы ценились как мощный… афродизиак.