Ангелотворец
Шрифт:
Вопрос совершенно невинный. Должно быть, это шелест ее чулок – в миг, когда она убирает палец от его бедра и аккуратно соединяет ноги, – сообщает слову «сэндвич» непристойный оттенок. Прежде за этим словом такого не водилось. Джо вертит его на языке.
– Сэндвич. – Нет. Все пристойно. Джо пробует еще раз: – Сэ-э-нд-вит-ч-ч-чэ. – Так уже ближе. Попробуем еще разок…
– Да, – прерывает его дерзкая секретарша. – Сэндвич. В данном случае это два ломтика хлеба с отрубями, а между ними – авокадо и бекон. Могу предложить и другие… – Она улыбается. – …сэндвичи.
– Сгодятся любые, – отвечает Джо и прямо видит, как
– Да, – жизнерадостно отзывается секретарша. – Так часто бывает с сэндвичами. Лично я придерживаюсь весьма твердых взглядов на этот счет. Например, я считаю недопустимым, чтобы томат пропитывал хлеб своим соком. Томат следует добавлять в сэндвич в последний момент, запечатывая его между листьями салата или ломтиками салями, чтобы он не дал – (тут она поджимает губы), – течь.
И опять. Самое обыкновенное слово, но что же она с ним сотворила… Джо пробирает озноб. Течь.
Если подумать, словцо даже неприятное. Однако, проходя сквозь ее передние зубы, которые на долю секунды показываются, когда она выделяет «ч», оно превращается в нечто блистательное и манящее. Нет, оно больше не про жижу, что сочится из прохудившейся трубы, оно – про капли меда, что поблескивают на срезе пахлавы. Джо на миг зажмуривается, чтобы не пялиться на ее губы. Алые губы. Белые острые зубы. Безупречная артикуляция. Кончик языка. Что за женщина! Мерсер спас его уже во второй раз за эту ночь.
– Смотрю, ты нашел Полли.
– О, э-э, да.
– Полли, ты все слышала?
Она кивает на стол, где лежит открытый блокнот. Страница сплошь исписана каракулями и вопросительными знаками.
– Конечно.
– Какие будут мысли?
– Что такое книга?
– Право, я надеялся на более…
– Мерсер. Я серьезно. Что такое книга? Множество переплетенных листов бумаги с текстом – как томик Диккенса? Или же это носитель информации, архив? В нашем контексте, полагаю, это второе. Книга Джо – не просто бумага, это своеобразный ключ зажигания. Она позволяет управлять машиной… к сожалению, не в полной мере. Не хватает какой-то части, страницы или шестеренки или, может, второго тома. Не знаю. Суть в том, что они рассчитывали к этому времени получить все фрагменты, но не получили. Им нужен Джо.
Джо сознает, что опять думает о Записанных Людях. Книга чьей-то жизни с описанием каждого испытанного чувства. Он вздрагивает.
Мерсер кивает, соглашаясь с доводами Полли.
– Что ж, для чего-то он им действительно нужен. Кстати, я не ослышался: ты предлагала сварить кофе?
– Предлагала.
– Какой-нибудь особо забористой, убойной разновидности?
– Надежды он определенно подает.
– Сможешь наколдовать?
– Постараюсь.
– Отлично, тогда мы сразу перейдем к серьезному изучению материалов дела, пока Джо еще подремлет.
– Идеально.
– Пожалуйста, Полли, приступай.
– Приступаю.
И она уходит, оставляя Джо гадать о характере их с Мерсером отношений, а так же о том, когда его язык наконец-то отлипнет от неба, и насколько всем окружающим очевидно, что он находит эту женщину дьявольски привлекательной, пусть это и обусловлено отчасти его взвинченным состоянием.
– Ты по-прежнему хочешь уйти? – вопрошает Мерсер.
– Нет.
– Хорошо. Тогда вернись, пожалуйста, и давай подробно все обсудим. – Он медлит. – Джо? Я почти наверняка смогу тебя выручить, хотя дальше будет сложнее, и ты должен делать все, что я говорю. Быть тише воды ниже травы, может, даже уехать в отпуск. Хорошо?
Отпуск. Джо представляет себе Полли в тени пляжного зонтика.
– Хорошо.
Все в порядке. Мерсер его спасет. Мерсер это умеет. Зная, что дерзкая секретарша колдует над кофе где-то рядом, Джо вдруг сознает, что ему очень хорошо в Малиновой гостиной бюро «Ноблуайт и Крейдл».
VII
В беспокойных снах Эди Банистер, безумной старушки-панкушки и беглянки с собакой в котомке, просторная черная палуба «Купары» залита морской водой; Эди пошатывается от очередного удара волны в корпус. Судно угрожающе кренится, взбираясь на гребень волны. Эди сглатывает желчь, но даже предчувствие неотвратимо подступающей рвоты не умаляет ее восторга.
«Купара» – это подводная лодка.
Больше того, это рескианская подводная лодка, переливчатый призрак пелагиали, который одну волну режет, а на другой качается. Обтекаемая форма и внешний вид субмарины служат практическим целям (эдакий тупоголовый кит, покрытый – в целях маскировки – странным водным узором, ассиметричным и сбивающим с толку), причем каждая деталь в отдельности вызывает восхищение. Чуть отклоненная назад рубка эффектно взмывает над корпусом, словно вырастая из него, а внутренняя лестница, ведущая от трюма к люку, делает рубку похожей на вход в бальный зал. Люк обит дубленой коричневой кожей, на которой оттиснуты имена создателей судна. Изнутри, несмотря на годы эксплуатации, поднимаются теплые и живые запахи кожи и олифы.
– Силы небесные, давайте скорей сюда! – восклицает Аманда Бейнс.
Полковник Альберт Притчард по прозвищу Соловей, которого последний раз видели на спарринге с госпожой Секуни, где он корчился от болевого захвата кисти № 4, расторопно подхватывает Эди под ягодицу и за плечо, помогая ей перемахнуть через ограждение к люку. Соловей – один из молодчиков Эди, верных мордоворотов, готовых по одному ее слову проламывать головы и взрывать все, что понадобится. Остальные уже на борту, наверняка успели перессориться из-за коек.
Эди заглядывает в недра «Купары». Там горят красные огни; из темноты поднимается прохладный запах немытых мужских тел. Как ни странно, тошнота отступает. Эди спускается в люк, Соловей за ней.
– Добро пожаловать на борт, – говорит Аманда Бейнс, передавая ей парусиновый саквояж с чем-то тяжелым и мягким внутри.
За спиной Аманды приветственно кивают и смущенно улыбаются остальные бойцы из отряда Соловья. Команда Эди. Ее мальчики. Смертоносные, свирепые и благородные.
Эди кивает, глядя на узкий трап, и делает глубокий вдох. Мимо спешит рескианец в черном облачении с сосредоточенным выражением лица и странным латунным инструментом в руке. Спустившись в люк, Эди видит в рубке знакомую батарею вакуумных трубок. Конечно. Что может быть сложнее найти и уничтожить, чем дешифровальную станцию на борту субмарины?