Ангелы по совместительству
Шрифт:
В гостинице обреталось не так уж много народу (вместе с прислугой — пятнадцать человек). Не различить среди них черного было невозможно — аура юноши светилась искренним возмущением, при этом ни боли, ни другого дискомфорта он не испытывал. Меры против возможного колдовства вербовщики, кажется, приняли, но их противника переполняло мстительное предвкушение — покончить с опасным пленником сразу са-ориотцы не догадались, теперь он собирался выждать и в самый неожиданный момент нанести ответный удар.
"Умный мальчик! Это поразительно, насколько некоторые эмпаты недооценивают черных мастеров"
Итак, время для маневра, определенно,
И белый решился рискнуть питомцем.
Благовоспитанный, домашний Филиас предавался пороку — шастал по помойкам. В ответ на тихий, почти не слышный для человеческого уха свист хозяина, кот словно материализовался из воздуха, принялся топтаться по ногам и урчать, требуя внимания. Маг сосредоточился и прикрыл глаза, формулируя внутри себя нужный образ действий и упрощая его до тех простых реакций, которыми оперирует сознание животного. Движение-ожидание, запах тины, монотонный грохот воды (белый хорошо помнил, какое впечатление произвели на него пороги), качка, переход через воду либо — удаляющийся шум, ожидание.
Кот ласково выгнулся под рукой хозяина, привычно принимая в себя новый навык, а скорее — инстинкт, возникший в маленькой головенке уже полностью готовым к применению. Подобно всем кошкам, Филиас руководствовался в жизни исключительно собственными желаниями, фокус был в том, чтобы научить его правильно желать (с этим у белого проблем не возникало). Кот мурлыкнул, последний раз потерся о штаны и не спеша, стараясь оставаться в тени, стал пробираться к подъезду гостиницы.
Все, теперь за исполнение задуманного можно было не опасаться. Найдут, заметят? Ну и что! Люди редко интересуются, чем заняты кошки. Поглядят, умилятся, покискискают, испытывая необъяснимую зависть к грациозному, абсолютно самодостаточному существу, а потом, с пылом бескорыстного служения, нальют в блюдце молока. Филиас снисходительно примет знаки восхищения, а затем без сожалений уйдет туда, куда тянется его маленькая кошачья душа. Там, за гремящими день и ночь порогами, они снова встретятся, и зверь поведает человеку, поехали ли вверенные его наблюдению люди прямо, либо повернули на облюбованный многими поколениями путешественников брод. Когда потрепанный фургончик вербовщиков отъезжал от гостиницы, с собой он увез еще одного неучтенного пассажира.
Ли Хан перевел дух — пока все шло по плану. Теперь оставалось перехватить боевых магов до того, как они появятся в городе и испортят всю диспозицию.
Покинуть Арх-харам не составляло труда: город был лишен крепостных стен. Но далеко ли ты уйдешь пешком по пустыне? А тракты все под надзором. Впрочем, для путешествия оставалась еще ночь — время кошмаров и потусторонних гостей. Запасливый белый имел при себе парочку отвращающих амулетов, но на ездовых животных они были не рассчитаны. Еще раз усмехнувшись воспоминанию о колдуне-алхимике, Ли Хан украл у какого-то зажиточного горожанина велосипед (так хотя бы ни в чем не повинную животину губить не приходилось). Он, конечно, оставил взамен похищенного имущества деньги, но самого факта кражи это не отменяло. Во мраке южной ночи, непроницаемом для не вооруженных магией глаз, по восточному тракту покатило нечто высокое, ритмично поскрипывающее и дребезжащее, не иначе — какой-то новый монстр. Если кто-то из са-ориотцев и заметил странное явление, выяснять его природу он поостерегся.
Сильно напрягаться белый не стал — объехал стороной таможенный пост и, не спеша, покатил по тракту, оставляя по сторонам купы колючего кустарника и изъеденные ветром холмы. Черные, конечно, презирают запреты, но не настолько, чтобы тащиться по буеракам, когда в нужном направлении ведет удобная и наезженная дорога. Либо сегодня Ли Хан найдет стоянку колдунов, либо завтра колдуны сами проедут мимо его стоянки.
Расчет оказался верен. На рассвете, когда он уже начал задумываться, где найти убежище от дневной жары, из сумрака с жутковатой грацией вынырнуло лохматое нечто и басовито сказало "Гаф". Белый остановил велосипед, мертвый пес подошел здороваться.
— Хороший мальчик, умный мальчик! — белый никогда не подозревал, что будет так радоваться появлению зомби. — Ты приведи их сюда, а то я устал очень.
Монстр бесшумно растворился среди теней.
Закатывать велосипед в кусты белый не стал — слишком уж явственно дышали жутью предрассветные пески. Никакие амулеты не помогут, если вступить в логово голодного фомы, а в том, что нежити в Са-Орио способны созревать просто стремительно, Ли Хан уже убедился. Вместо этого он устроился на обочине, утолил жажду из предусмотрительно захваченной с собой тыквы и постарался спланировать предстоящий разговор в конструктивном ключе.
Знакомый рев мотора раздался буквально через полчаса.
Машина приближалась слишком быстро и Ли Хан, скрепя сердце, решился сойти с тракта, чтобы случайно под колеса не угодить. Плеснув фонтанами гравия, грузовик замер прямо напротив белого, из кузова горохом посыпались люди… нет, боевые маги в состоянии, близком к одержимости. Они явно брали его в кольцо и мысли о благородстве и взаимопомощи стали казаться уже не такими очевидными.
Но первым до него добрался молодой белый и повис на шее с радостным криком:
— Учитель!!!
Держался бывший пастырь бодрячком, но порадоваться за ученика белый не успел. Капитан Ридзер подошел, решительным движением отодрал Ахиме от объекта обожания и в свою очередь сгреб Ли Хана за воротник.
— Где Тангор?
Причем, совершенно непонятно, беспокоится ли маг о некроманте или хочет избить того до полусмерти.
— Э-э…
Капитан потянул воротник на себя, явно намереваясь перехватить белого за шею, но тут героический куратор с самоубийственной решимостью втиснулся между колдуном и его жертвой.
— Спокойно, спокойно! Ты мешаешь ему говорить. И время зря тратишь.
Капитан титаническим усилием взял себя в руки:
— Рассказывай!
Да хорошо бы рассказать, только все подготовленные фразы куда-то разом подевались. Ли Хан попытался сформулировать суть:
— Тангор попал в беду.
— Ну, и куда вляпался этот прохиндей?
— Он ни в чем не виноват! — господь всемогущий, за кого он заступается? — В городе были вербовщики.
— Кто? Что? — суетился вокруг Ахиме, пытаясь принять участие в разговоре. Присутствие сердитых черных его ничуть не смущало.