Ангелы
Шрифт:
– Не уверена, что это единственная причина, – сказала я. – Если честно, то я никогда не умела внимательно следить за всеми поворотами сюжета в подобных фильмах.
У меня всегда был Гарв, который разъяснял мне все в конце. Но этого я не сказала, только подумала.
Странно, какие глупости лезут в голову. Все кажется таким ужасным, бесповоротным и неправильным не потому, что я лишилась спутника жизни, и не потому, что у нас уже никогда не будет ребенка, а из-за того, что остаток жизни мне будут непонятны триллеры. А еще мне придется врубаться во все эти курсы обмена валют. Гарв был просто
– Ага, чтобы понять, сколько это стоит на наши деньги, мне нужно умножить на три?
– Не умножить, а разделить, – терпеливо говорил Гарв.
Ну вот, триллеры я понимать не буду, к тому же меня ожидает в будущем обнищание, поскольку меня будут обманывать все торговцы на рынках.
– Тебе нужно поговорить об этом, – настаивала Эмили, когда мы вернулись домой и наши гости удалились восвояси. – Я знаю, что тебе не хочется, но это поможет, клянусь.
Видите, когда у Эмили все наладилось, она с новыми силами сосредоточилась на мне и моих неприятностях.
– Вы, калифорнийцы, – усмехнулась я. – Говорите обо всем. Словно это помогает.
– Лучше, чем прятаться от своих проблем и пытаться похоронить их. – Эмили слишком хорошо меня знала.
– А от разговоров какая польза? – сказала я беспомощно. – Может, мне вообще не стоило выходить за него замуж?
– Может быть, – невозмутимо отозвалась Эмили.
В свое время она мне это говорила. После нашей помолвки, вместо того чтобы визжать от восторга и отпускать сальные шуточки по поводу моего кольца, она трезво заметила:
– Я боюсь, тебе нужно все взвесить, прежде чем выходить за него.
– Я думала, он тебе нравится, – сказала я обиженно.
– Мне он очень нравится. Просто я хочу, чтобы ты была уверена. Подумай об этом.
Но я не стала думать, так как мне казалось, что я знаю, чего хочу. Оглядываясь назад, я иногда думала: вдруг Эмили была права? Может, я решила, что делаю на сто процентов верный шаг. Но все было не так уж плохо…
– Мы отлично проводили время все эти годы. – Я услышала, как дрожит мой голос.
– И что случилось?
Я надолго замолчала.
– Давай вернемся в начало, и ты мне все расскажешь по порядку. Это поможет все расставить по своим местам. Начни с кроликов, – потребовала Эмили. – Давай, полностью ты мне эту историю никогда не рассказывала.
Но мне не хотелось ни о чем рассказывать. И особенно о кроликах. Потому что об этих чертовых кроликах нельзя рассказать так, чтобы не вызвать бурю смеха. А я была не в настроении смеяться над причинами, по которым распался мой брак.
Началось все вполне невинно. С пары тапочек. А случилось вот что. Как-то на Рождество кто-то подарил мне пару тапочек в виде пушистых черных кроликов. Мне они безумно понравились. Но не только потому, что они сохраняли мои ноги в тепле, но и потому, что они такие хорошенькие и миленькие и при этом не плюшевые игрушки. Если кто-то этого не понимал, то я всегда могла сказать, что вообще-то это тапочки. Я не принадлежу к числу дамочек, складирующих на подоконнике в спальне армию пушистых дельфинчиков, цветных обезьянок и мягких цыпляток, которые смотрят
Время от времени Гарв вел беседы с помощью каракулевых тапочек. Он надевал тапок на руку, покачивал им и говорил:
– Я идти в западный сюпермаркет, я столько много дней стоять в очередь. Што я могу принести для тебя?
– А с кем я говорю? Это Владимир или Валя?
– Валя, у Владимира ухо смешной формы, а…
– У Вали нос как кусочек шоколадки «Тоблерон», я знаю. Нам нужна пицца, зубная паста, сыр…
– Водка? – с надеждой предложила Валя. У Вали были проблемы с алкоголем. По странному стечению обстоятельств, у Владимира тоже.
– Нет, водки не надо. Но можешь купить пару бутылок вина.
– Черная икра?
– Нет.
– Черный хлеб.
– На самом деле обойдемся буханкой обычного.
– Хорошо, я тебе помогать. – Валя была довольна собой.
Я не возражала. Мне казалось, это мило. До некоторого момента. Правда мне, наверное, не следовало потакать, потому что до настоящих кроликов оставался один шаг.
Как могла кратко я рассказала Эмили о тапочках. А потом, несмотря на ее жалобы «ну вот, на самом интересном месте», я вымолила разрешение пойти спать ввиду того, что снова расчесала руку до крови.
13
Меня разбудил телефонный звонок. Но я поняла это, только когда вылезла из кровати и очутилась в гостиной. После вчерашних звонков мои нервы были натянуты до предела. Я ждала, что позвонит кто-то типа моей первой учительницы или президента Ирландии, чтобы поведать мне о Гарве и его девице.
– Алло, – с подозрением сказала я.
Вежливый скрипучий голос задребезжал:
– Это из офиса Морта Рассела. Можно услышать Эмили О'Киффи?
– Секундочку, пожалуйста. – Я попыталась говорить с теми же профессиональными интонациями, что и девушка на том конце провода.
Но Эмили была в ванной. Я постучала и услышала ее стоны:
– О нет! Я им сама позвоню. Я удаляю волосы на ногах, никак не могу оторваться.
Я вернулась к телефону, но какой-то инстинкт остановил меня, так что я решила не рассказывать секретарше Морта Рассела о том, на какой стадии у Эмили находится процесс депиляции ног.
– Боюсь, ее сейчас нет на месте. Могу ли я что-то передать?
– Пусть Эмили перезвонит Морту, – попросила милая девушка скрипучим голоском.
Я записала номер и сказала: