Ангелы
Шрифт:
Лара и Эмили посмотрели на него.
– Это и есть Пирс Броснан, – сообщила Лара, и они пошли дальше. Очевидно, сильного впечатления эта встреча на них не произвела.
– Куда теперь?
– «Шанель»?
Но бутик «Шанель» был закрыт, так как его содержимое скупала какая-то звезда. По сообщению толпы японских туристов, кучкующихся снаружи, это была Мадонна. Их оппоненты настаивали на кандидатуре Мэйджика Джонсона. Третья группировка не сдавалась – внутри не кто иной, как Майкл Дуглас.
– Может, это и к лучшему, что бутик закрыт, – сказала Эмили. Она ведь и так понесла серьезные убытки.
– Пять часов. Пора пропустить по стаканчику, – предложила
– В «Четыре сезона»? – спросила Эмили. – Это рядом.
– Конечно.
– Нет! – воскликнула я.
– Что?
– Не предлагайте пойти в бар «Четыре сезона» в отеле «Беверли-Хиллз», как будто это просто какая-то обыденная фигня.
– Извини, – смиренно сказала Эмили.
– Извини, – откликнулась Лара.
Бар «Четыре сезона» был оформлен в классическом стиле: огромные вазы, пушистые ковры, везде позолота. Маме бы понравилось. Пока мы шли к барной стойке, какой-то мужик привлекал к себе внимание компании за столиком криками:
– Билли Кристалл – самый крутой режиссер, черт меня подери, в целом мире!
– Просто на всякий случай, если мы не знаем, что ты работаешь в киноиндустрии, – буркнула Эмили себе под нос.
Мы сели на мягкий диванчик и заказали коктейль из разных видов мартини. Девочки купили тарелку японских рисовых крекеров. Как только нам принесли выпить, мы увлеклись беседой.
– Сейчас для тебя, Эмили, все только начинается, – обещала Лара. – Вот посмотри на Кэнди Деверо. Она же была официанткой и думала, не поехать ли ей домой, в Висконсин. И тут она написала сценарий, о котором только можно мечтать, и сейчас получает по сто тысяч долларов в месяц просто за то, что правит тексты.
– «Прада» будет присылать мне кучу всякого барахла, и я смогу оставить себе что захочу! – радостно воскликнула Эмили, вытягиваясь на диване.
Фантастика, однако… На других работах ты должен терпеливо вкалывать от зари до зари, чтобы добиться большего. Но складывается ощущение, что в этом городе все иначе. Здесь твоя судьба может круто измениться, так что перелет из грязи в князи может произойти чрезвычайно быстро. Я отвлеклась на проходившую мимо девицу. У нее были такие здоровенные сиськи, что ложбинка между ними по глубине была сравнима с Большим Каньоном. Вот уж действительно, силиконовая долина. Такие сиськи просто не могут быть настоящими.
– А мне достанется роль в твоем фильме? – спросила Лара.
– Конечно!
Эмили пояснила для меня:
– Когда Лара впервые приехала в Лос-Анджелес, она была актрисой.
– Почему же ты сейчас не снимаешься?
– Не подхожу. – Она откинула голову и стала засыпать себе в рот крекеры. – Недостаточно стройная. Недостаточно красивая.
– Но ты действительно красивая.
– Да она меня хочет! – засмеялась Лара.
Эмили сурово посмотрела на нее, но тут у Лары зазвонил мобильный. Она оживленно поболтала и закрыла крышку телефона.
– Это Керсти. Она поблизости, так что присоединится к нам ненадолго. Пропустит стаканчик.
Эмили состроила гримасу.
– Ага, безалкогольный, обезжиренный, несоленый стаканчик воды с ломтиком натурального лимона в бокале, не содержащем свинца.
– Она нормальная, – возразила Лара.
– Только слишком правильная, и с чувством юмора проблемы. А еще она считает себя суперкрасоткой.
– Но так оно и есть.
– Все равно не стоит постоянно рисоваться и кидать понты. – Эмили обернулась ко мне: – Как-то раз мы трепались и обсуждали, кто из актеров мог бы сыграть в фильме, поставленном по истории
Она открыла сумочку и медленно достала колечко для ключей. Я его узнала. Оно продавалось в том же магазине, где она купила одежду. Даже с логотипом, выложенным из стразов.
– Я была плохой девочкой, – сказала Эмили, едва удерживаясь от смеха.
– Господи! – простонала Лара. – Ты должна остановиться!
– Ты его украла?
– Позаимствовала. Мне так больше нравится. Просто у меня сейчас такой стресс.
– Знаю, но, может, тебе стоить послушать кассету со специальной музыкой или как-то по-другому расслабиться? – спросила я.
– Ты мне просто завидуешь, – придралась Эмили.
– Наверно, – покорно согласилась я.
Я совершила кражу в магазине всего один раз в жизни. Шоколадное мороженое в киоске. Мне оно даже не нужно было. Я всегда предпочитала «Корнетто», но у них его не было. На кражу меня спровоцировала Одрин Куигли. Как вы уже могли догадаться, меня поймали. Продавец был очень добр ко мне. Он сказал, что отпустит меня, если я пообещаю никогда больше не воровать. Это значило, что остаток своей юности я провела, с завистью глядя на сверстников, которые возвращались из центра города с карманами, набитыми добычей. Сережки, помада, блеск для ногтей, кусок гибкого электрического шнура и пригоршни болтов из хозяйственного магазина. Шнур и болты слямзила Эмили. Она воровала ради адреналина. А Одрин делала это на заказ. Мне просто плохо было от зависти. Они ведь такие смелые. Плюс мне хотелось всего этого бесплатного великолепия, кроме шнура и болтов, конечно. Но я знала наверняка, что если еще хоть раз что-то украду, то меня обязательно поймают, а заодно и всех, кто участвовал в этом со мной. Любая из моих сестер могла бы нахально выйти сухой из воды, поскольку Клер смелая, Рейчел забавная, Анна живет в мире иллюзий, а Элен бесстрашная. Но я… Мое единственное оружие для выживания – послушание.
Тут пришла Керсти и положила конец моему приступу самоанализа. Кстати, она действительно выглядела точь-в-точь как Николь Кидман. Такие же кудрявые золотистые волосы и белоснежная кожа. Кроме того, она была тощая, как палка, но вы и сами, наверное, догадались, я уверена. Как им всем удается быть такими худыми? Этим женщинам уже за тридцать. Согласитесь, не тот возраст, в котором выглядишь хрупкой, как шестнадцатилетняя девочка. Керсти была чрезвычайно оживлена. Я не могла понять причину антипатии Эмили к ней, пока к нам не подошел официант. Керсти заставила его перечислить все виды минеральной воды, которые имелись у них в наличии.
А потом я имела глупость предложить ей японский крекер. Она лишь пожала плечами.
– В штучке всего четыре калории, – сообщила Эмили. – Так сказал официант.
Керсти с видом всезнайки насмешливо выгнула брови.
– Эти крекеры валяются тут уже сто лет, их все лапают. Вы что, хотите есть чужие бактерии? Флаг вам в руки!
Настроение внезапно испортилось. Нам даже стало стыдно. После ее слов мы больше пальцем не дотронулись до чертовых крекеров и, когда официант наконец унес их, испытали облегчение.