Англия, Англия
Шрифт:
Сэр Джек, интервьюировавший соискателей на демократичный манер — без пиджака, — выжал из своих подтяжек цветов «Гаррик-клуба» резиновое пиццикато:
— И это будет уже верх цинизма.
Он снова просмотрел ее резюме. Сорок, разведена, без детей; диплом историка, диссертация о наследии софистов; пять лет работы в Сити, два — в Управлении по делам искусства и исторического наследия, восемь — в качестве независимого консультанта. Когда он переключился с досье на лицо, глаза Марты уже поджидали его, глядя непоколебимо. Темно-каштановые волосы, строгое каре, синий деловой костюм, одинокий зеленый камушек на левом мизинце. Увидеть ноги мешал стол.
— Я должен задать вам несколько вопросов, никак не связанных между собой. Посмотрим… — Ее пристальное внимание странным образом действовало на нервы. — Посмотрим. Вам сорок лет. Верно?
— Тридцать девять. — Прежде чем дать отповедь, она выждала, пока он откроет рот. — Но если бы я написала, что мне тридцать девять, вы наверняка решили бы, что мне сорок два или сорок три, а вот если я напишу, что мне сорок, вы скорее поверите.
Сэр Джек попробовал издать сдавленный смешок.
— А остальные пункты вашего резюме так же близки к истине, как и этот?
— В них столько правды, сколько вам угодно. Если резюме вас устраивает, оно правдиво. В противном случае я его перепишу.
— Как вы думаете, за что наша великая нация любит королевскую семью?
— За право силы. Не будь этого права, вы бы задали противоположный вопрос.
— Ваш брак закончился разводом?
— Оказалось, что счастье для меня слишком тихоходная штука.
— Мы — гордая нация, не терпевшая поражений в войнах с 1066 года?
— Одержавшая выдающиеся победы в Американской революционной войне и Афганских войнах.
— И все же мы победили Наполеона, кайзера, Гитлера.
— Не без помощи друзей.
— Как вам вид из окна моего кабинета? — Он взмахнул рукой, привлекая внимание Марты к парным, доходящим до самого пола шторам, подвязанным золочеными шнурами; между шторами располагалось откровенно фальшивое окно, с нарисованной на стеклах панорамой золотых пшеничных полей.
— Красиво, — обронила Марта ни к чему не обязывающим тоном.
— Ха! — отозвался сэр Джек. Он прошел к окну, надавил на искусно вырисованные обманки-шпингалеты и, к удивлению Марты, распахнул его. Золотые поля исчезли, открыв взору атриум «Питмен-Хауза». — Ха!
Сэр Джек снова уселся с благодушием победителя.
— Вы со мной переспите, чтобы получить должность?
— Думаю, что нет. Это дало бы мне слишком большую власть над вами.
Сэр Джек презрительно фыркнул. Придержи язык, сказала себе Марта. Не надо играть на публику — Питмен это делает за двоих. Да и публика не бог весть какая: придворный шут-блондинчик; честный трудяга — Разработчик Концепций; щуплый очкарик неопределенных обязанностей, сгорбившийся над лэптопом; и немая референтка.
— А что вы думаете о моем великом Проекте, если судить по его предварительным описаниям?
Марта выдержала паузу.
— Думаю, он увенчается успехом, — сказала она и погрузилась в молчание.
Сэр Джек, решив, что сила на его стороне, выбрался из-за стола и встал, рассматривая профиль Марты. Теребя мочку своего левого уха, он уставился на ее ноги.
— Почему?
Произнося вопрос, он гадал, к кому обратится соискательница вакансии — к кому-то из его подчиненных или вообще к пустому креслу? Либо, полуобернувшись к начальнику, в замешательстве скосит глаза? К удивлению сэра Джека, она поступила совсем иначе. Встала, повернулась к нему лицом, раскованно скрестила руки на груди и проговорила:
— Потому что никто еще не разорился на том, что потворствовал лени своих ближних. А точнее, никто еще не разорился на том, что потворствовал лени, за шанс предаться которой ближние платят хорошие деньги.
— Программа «Не просто отдых» предлагает целый спектр занятий по интересам.
— Вот именно.
Теперь перед каждым очередным вопросом сэр Джек перемещался на новое место, надеясь сбить Марту. Но она спокойно стояла, всякий раз просто оборачиваясь к нему. Остальных она игнорировала. Порой сэру Джеку чудилось, что он кружит по комнате вопреки своему желанию — иначе за Мартой не угнаться.
— Скажите, вы стрижку сделали специально для этого собеседования?
— Нет, для следующего.
— Сэр Фрэнсис Дрейк?
— Пират. (Спасибо, Кристина!)
— Ну-ну. А святой Георг, наш покровитель?
— Также святой покровитель Арагона и Португалии, полагаю. И защитник Генуи и Венеции. Видно, он победил не одного дракона, а целых пять.
— А если бы я сказал вам, что функция Англии в мире — это служить символом упадка, моральным и экономическим пугалом; мы, дескать, научили мир играть в хитроумную игру крикет, а теперь наш долг, проявление комплекса рецидивной имперской вины — сидеть сложа руки и позволять себя обыгрывать. Что бы вы на это сказали?
— Я бы сказала, что на вас это не очень похоже. Разумеется, я прочла почти все ваши речи.
Сэр Джек улыбнулся сам себе — как обычно, радушно демонстрируя окружающим свою симпатию к самому себе. Его кругокабинетный поход был к тому времени закончен, и он вновь уселся в свое президентское кресло. Марта тоже села.
— А почему вы хотите получить эту должность?
— Потому что вы будете платить мне больше, чем я заслуживаю.
Сэр Джек, не таясь, расхохотался.
— Есть еще вопросы? — спросил он сотрудников.
— Нет, — нагло отрезал Марк, но начальник не уловил отсылки к началу разговора.
Марту проводили до выхода. В Цитатной она задержалась, делая вид, что осматривает подсвеченную прожекторами стелу; вдруг скрытой камере тоже нужно понравиться? На самом деле она пыталась вспомнить, что же ей напомнил кабинет сэра Джека. Наполовину клуб для джентльменов, наполовину аукционный дом, исчадие настырно-дурного вкуса, В этом кабинете чувствуешь себя, как в холле какого-нибудь загородного отеля, где назначаются свидания для случайных, от нечего делать, адюльтеров, где беспокойство, проглядывающее в поведении всех окружающих, помогает скрыть твою собственную тревогу.