Англия, Англия
Шрифт:
— Теплее, Марки-Марк, пальчики поджариваются. Не позволите ли помочь вам проползти последние пять-шесть ярдов до финиша? Попытаюсь. Марк, вы любите природу?
— Конечно. Да, люблю. В принципе люблю. В смысле, люблю смотреть на нее из автомобиля.
— Буквально на днях я был на природе. Подчеркиваю, «на» природе. Не сочтите за нотацию, но с природой следует сливаться в объятиях — а не просто смотреть на нее из автомобиля. Иначе это и не природа вовсе. Я провожу эту мысль ежегодно, когда выступаю на заседании Ассоциации пеших странников. И все равно, Марк, когда вы видите ее ИЗ АВТОМОБИЛЯ, вы, полагаю, по-своему, скромно и краем глаза, любуетесь ею?
— Да, — ответил Менеджер. — Любуюсь.
— И вы ею любуетесь, полагаю, поскольку она кажется вам естественной? Творением сил природы, уж простите за тавтологию?
— Можно выразиться и так. — Сам Марк никогда бы так не выразился, но он сознавал, что начальник вовлек его в почти что сократовский — но более жестокий — диалог.
— И все естественное создано Силами Природы, как все искусственное — Человеком?
— Примерно так.
— Примерно и близко не лежит, Марк. На днях я стоял на холме и смотрел на поле, спускавшееся уступами к реке мимо рощи, и в это время прямо у меня под ногами закопошился фазан. Вы — проезжий в автомобиле — несомненно, пришли бы к выводу, что все это — неприкосновенное творение Ее Естественности Матушки Природы. Но я, Марк, осведомлен шире. Холм? Погребальный курган железного века. Поле — атавизм саксонского сельского хозяйства, роща стала рощей только после того, как были вырублены сотни других деревьев, река на самом деле — канал, а фазана вырастил, чуть ли не сам высидел егерь. Мы все переделываем, Марк, — деревья, растения, животных. Продолжим нашу экскурсию. Озеро, которое виднеется на горизонте, — это водохранилище; но когда оно просуществует несколько лет, когда в нем заведется рыба, когда его включат в свой маршрут перелетные птицы, когда деревья обживут берега, а по глади вод примутся сновать всякие там красивые лодчонки, когда все это произойдет, оно станет вполне нормальным озером, неужели не ясно? Теперь оно — стопроцентно натуральный продукт.
— Ах вот к чему вел наш французский amigo?!
— По-моему, он не оправдал возложенных на него ожиданий. Я распорядился, чтобы бухгалтеры выдали ему доллары вместо фунтов, а в случае протеста аннулировали бы чек.
— Фунты — подлинник, а доллары — копия, но со временем подлинник становится копией?
— Отлично, Марк. Просто отлично. На уровне Марты. Это похвала. — Сэр Джек сжал плечо своего Специального Консультанта. — Но хватит этих задорных пикировок. На повестке дня вопрос: «ГДЕ?»
На Маршальском Столе была разложена карта Британских островов; Координационный комитет сэра Джека воззрился на паззл «Графства Англии», гадая, что лучше — попасть в яблочко или вообще промазать. Скорее всего ни то ни другое. Сэр Джек, прохаживаясь за их спинами, дал подсказку:
— Англия, как заметил великий Вильгельм и многие другие, является островом. Следовательно, если наши намерения серьезны, если мы хотим предложить стопроцентно натуральный продукт, нам следует отправиться на поиски дивного как там бишь его в серебряной оправе этого самого [12] .
[12] Эрудированный сэр Джек только прикидывается, что неточно помнит цитату. А подразумевается монолог Ганта из пьесы Шекспира «Ричард Второй». Восхваляя Англию, Гаит называет ее «Державный этот остров… ‹›. Сей мир особый, дивный сей алмаз в серебряной оправе океана».
Они разглядывали карту, точно сомнительное новое изобретение. Выбор казался то чересчур широким, то чересчур узким. Возможно, требовался какой-то дерзкий концептуальный скачок.
— Может быть… вы случайно не подразумеваете… Шотландию, нет? — Скорбный бронхиальный выхлоп дал понять: «Нет, остолоп, сэр Джек подразумевает не Шотландию».
— Острова Силли?
— Далековато.
— Нормандские?
— Слишком французские.
— Ланди?
— Освежите мою память.
— Знаменитые птичьи базары. Тупики.
— О Господи, Пол, хрен с ними, с тупиками! И увольте меня от всех этих нудных песочных куличиков в эстуарии Темзы!
Что у него на уме? Англси явно не подходит. Остров Мэн? Возможно, сэр Джек задумал выстроить свой собственный суррогатный оффшорный остров. А что, вполне в его духе. Учтите, сэр Джек потому и сэр Джек, что он способен на все — кроме того, чего делать не желает.
— Здесь, — сказал он, и его кулак опустился на карту, как штамп таможенника — на паспорт. — ЗДЕСЬ.
— Остров Уайт, — отозвались ему в нестройный унисон.
— И-мен-но. Поглядите, как этот карапуз тыкается в мягкое подбрюшье Англии. Красавчик. Лапуля. Посмотрите, какой он формы. Ромб. Иными словами, алмаз. Это меня поразило с первого же взгляда. Чистый алмаз. Бесценный мой лапуля.
— И как он выглядит, сэр Джек? — спросил Марк.
— Как он выглядит? На карте — превосходно, вот как он выглядит. Бывали там?
— Нет.
— Кто-нибудь бывал?
Нет; нет; нет; нет и нет. Сэр Джек подошел к карте с другой стороны, оперся руками о горную часть Шотландии и уставился на своих ближайших соратников.
— А что вы о нем знаете? — Соратники переглянулись. Сэр Джек не унимался. — В таком случае позвольте развеять ваше невежество. Назовите пять знаменитых исторических событий, связанных с островом Уайт? — Молчание. — Назовите одно. Доктор Макс? — Молчание. — Очевидно, не ваш период, хо-хо. Хорошо. Назовите пять знаменитых, охраняемых государством зданий, чья реконструкция может вызвать шум в министерстве Национального Достояния.
— Осборн-Хауз, — отчеканил доктор Макс, как на телевикторине.
— Замечательно. Доктор Макс выиграл фен. Назовите еще четыре. — Молчание. — Хорошо. Назовите пять знаменитых и исчезающих видов растений, птиц или зверей, чью среду обитания рискуют уничтожить наши священные бульдозеры? — Молчание. — Хорошо.
— Каусская Регата, — неожиданно произнес чей-то голос.
— Ага, фагоциты зашевелились. Замечательно, Джефф. Но, по-моему, это не растение, не птица и не зверь, не здание и не историческое событие. Есть еще предложения? — Долгое молчание. — Хорошо. Говоря по чести, идеально.
— Но, сэр Джек… он же, вероятно… там полно жителей?
— Нет, Марк, там полно не жителей. Там полно благодарных будущих служащих. Но спасибо, что согласились подвергнуть испытанию свое любопытство. Марко Поло, как я уже сказал. На коня. Отчитаетесь через две недели. Насколько я понимаю, остров знаменит дешевизной своих пансионов.
— Ну и что вы думаете? — спросил Пол.
Они сидели в каком-то ресторанчике в полумиле от «Питмен-Хауза». Перед Мартой стоял стакан с минеральной водой, перед Полом — бокал противоестественно желтого белого вина. За его спиной, на оклеенной дубовым шпоном стене, висела гравюра с двумя собачками, ведущими себя совершенно по-людски; вокруг тявкали и повизгивали мужчины в темных костюмах.