Англия на выезде
Шрифт:
— Пойдем куда-нибудь еще? — спросила Ингрид. — Здесь есть классный клуб неподалеку.
Это была неплохая идея, но было слишком поздно, Том и Марк уже вошли, сказали «привет!» и пошли за пивом. Они не смогут теперь уйти вот так просто, и потом, Ингрид увидела их и спросила, кто они такие, и когда Гарри ответил, что это его лондонские приятели, засмеялась и сказала, что они, похоже, очень рады его видеть.
Блядь, только этого не хватало, и это было типично, только он отделался от остальных, как эти двое появляются откуда ни возьмись. Судя по их внешнему виду и поступкам, они были или пьяны в слюни, или наелись какого-то дерьма, и это выглядело так, что он никогда не сможет освободиться от влияния своих приятелей. Тут он увидел Билли Брайта и Харриса, входящих в бар. Наверное кто-то продает билеты. «Где же вы Картера потеряли», подумал он.
— Мне показалось знакомым название, — сказал Брайти.
— Привет, красавица, — самостоятельно представился Ингрид Харрис.
Билли стоял рядом с ней и разглядывал ее ножки.
— Очень мило, — сказал он, нагло улыбаясь.
Когда они тоже ушли за пивом, Гарри спросил Ингрид, не хочет ли она пойти куда-то еще. Остальные не станут скучать по нему, их тут вполне достаточно.
— Да нет, — ответила она, — твои друзья очень прикольные. Мы можем повеселиться вместе.
Гарри застонал. Он слишком хорошо знал, как привыкли веселиться его приятели. Он посмотрел на Марка, который что-то доказывал бармену, а тот пожимал плечами в ответ.
— А почему это место называется «Бэнг»? — спросил Билли, вернувшись от стойки. — Это же пидорское название, а пидоров почему-то нет. Мудачья хватает, но очевидных пидарасов я что-то не наблюдаю.
— Это просто звук, — ответила Ингрид. — Не знаю, почему они выбрали такое название.
— Развлекаетесь? — продолжал Билли. — Мы сюда вообще-то не собирались. Нам пришлось заскочить в бар, потому что полисы начали принимать нацистов, знакомых Харриса. Нарушают свободу политических движений, подонки. Я тебе потом расскажу.
Билли пошел к Харрису, а другие двое, как заметил Гарри, уже болтали с какими-то девчонками. Это был шанс слинять, пока не начались неприятности. Они были в слюни, Гарри буквально ощущал, как сгущаются тучи. Хуй знает, что они делали здесь с этими немцами. Может, он чего-то не догоняет, но ведь завтра футбол, и немцы — враги. В любом случае, у него есть кое-что получше, и он не хотел, чтобы остальные засрали ему вечер, все это уже было много раз. Совместное времяпрепровождение кончилось бы тем, что Ингрид бы ушла, или, еще хуже, прицепилась бы к одному из парней. Пожалуй, выглядят они поприятней, но опять-таки, ведь он ебанутый, а Ингрид нравятся ебанутые мужчины.
— Почему ты не хочешь остаться со своими друзьями? — спросила Ингрид, когда они уже шли по улице. — Я не была бы против, если бы ты пообщался с ними.
— Просто мне захотелось пойти в клуб, про который ты говорила, — ответил Гарри, гадая, чем же вся эта хуйня закончится.
Если честно, «Бэнг» начинал действовать ему на нервы. Он приехал в Германию, чтобы увидеть что-нибудь немецкое, а вместо этого сидел в сраном тематическом баре. Это как богатые пидоры, которые покупают дома в старых районах Лондона и перестраивают их под хуй знает что, уничтожая дух старины. Этот бар мог быть где угодно, а он хотел пить пиво именно в немецком баре, но у Ингрид оказались другие планы.
Она поймала такси, и скоро он уже сидел, развалившись, на заднем сиденье, а она объясняла водителю, куда ехать. Они целовались сзади, и Гарри стало казаться, что водитель подглядывает в зеркало, грязный пидор, но он не хотел устраивать скандал при девушке. Тут она высвободилась из его объятий и что-то сказала водителю, тот выругался и резко развернулся; не жалеет покрышки, сука. Гарри не спросил, что она ему сказала, просто смотрел в окно на залитые огнями улицы. Он чувствовал себя спокойно, беспокоиться ему больше было не о чем. Ему не нравилось, как они ушли, но никто, похоже, даже и не заметил. Эта ночь добром бы не кончилась, а завтра, в день игры, вообще будет смертоубийство.
Они ехали долго; Гарри молчал и слушал радио. Женский голос заворожил его, и он подумал, что немецкий язык очень красивый. Да, все говорят, что он трудный и грубый, но Гарри он понравился. Потом женщина замолчала, и такси заполнила классическая музыка. Это было круто, ночной Берлин, уличные огни и музыка, как раз такой ауры и не было у Амстердама. Наверное, это зависит от настроения, но ехать по Берлину под классическую музыку было великолепно. Откинувшись на спинку, он думал о том, что будет, если он попытается попросить Ингрид сделать ему минет прямо в такси, потом отринул эту идею и снова сконцентрировался на пролетающем мимо городе. О некоторых вещах он никогда не забывал.
Они проехали мимо Рейхстага, и Гарри надолго задумался, то ли это место, которое он видел в детстве в документальных фильмах про войну. В воображении возникли русские солдаты, водружающие красный флаг над пылающим Берлином. А где тогда были англичане? Улицы вокруг внезапно стали казаться знакомыми, и тут он увидел те самые бары западного Берлина с бухающими и распевающими песни англичанами. Поблизости стояли полицейские микроавтобусы, но немцев нигде видно не было. Он не знал, были ли уже какие-нибудь беспорядки, большинство англичан должно быть здесь или где-то рядом, наслаждаться прелестями ночной жизни. Завтра — день высадки. На этой улице было не меньше тысячи англичан, а еще больше сидят сейчас в барах или шатаются по окрестным улочкам. Харрис полагал, что на матче будет семь-восемь тысяч англичан, но этого никогда нельзя знать заранее.
Водитель сбавил скорость, и Гарри высунулся в окно, пытаясь разглядеть Картера, но вокруг было слишком много народу. Повсюду что-то пели или заряжали, полисы явно нервничали, и было их тоже немало. Вывешенный кем-то огромный Юнион Джек с надписью SCARBOROUGH красовался в окне одного бара, рядом висели два Святых Георга, CHARLTON и CARLISLE было написано на поперечных полосах. В барах шла глумежка. Немаленькая часть Гарри хотела выскочить из машины и ринуться в этот водоворот всеобщего веселья, бросить эту чиксу и напиться, но для этого будет достаточно времени завтра, и он не хотел огорчать Ингрид. Он должен поддержать репутацию Англии и осчастливить девушку, потому что она сказала, что ее квартира всего в пяти минутах отсюда, и не лучше ли вместо шумного клуба поехать к ней и послушать спокойную музыку?
— Хорошо.
— Так много английских суппортеров, — сказала Ингрид. — Они выглядят очень опасными, да? Не хотела бы я быть немецким хулиганом, дерущимся с англичанами, но полиция хорошо подготовилась, полицейские ничего не допустят.
Английские парни запели БОЖЕ, ХРАНИ КОРОЛЕВУ, и Гарри почувствовал, что его переполняет неудержимая гордость, что он англичанин и является частью хулиганского движения. Такое чувство силы ничто больше дать не может. Кое-что дает секс, но насилие дает больше. Оно дает тебе возможность на какое-то время стать Богом, типа ты можешь делать все, что хочешь, и никто не может с тобой справиться. Он положил руку на колено Ингрид и согласился с ней, что полиция знает, как вести себя с хулиганами.