Английская лирика первой половины XVII века
Шрифт:
В ином любезна прелесть мне.
Невинный взгляд, убор неброский,
Небрежность милая в прическе
Для сердца больше говорят,
Чем ваш обдуманный наряд.
Перевод М. И. Фрейдкина
ОДА К САМОМУ СЕБЕ
Что ж ты бежишь забот
И сон не гонишь прочь?
Сознание умрет,
Коль будет спать весь год.
Ему не превозмочь
Ту моль, что гложет ум и знанья день и ночь.
Иль Аонид ручей
Иссяк?
И с арфою своей
Ждет песен поновей?
Или у нимф нет сил
Сорочий слушать крик, что долы огласил?
Молчанью твоему
Причина есть, видать.
Но знай, что ни к чему
Великому уму
Похвал и славы ждать
Лишь сам себя хвалой он может награждать.
Пусть жадных рыбок стая
Стихи-наживки любит,
В которых фальшь пустая,
Искусством их считая,
Тщеславье рыб погубит,
И мир про глупость их с насмешкою раструбит.
Ты лирою своей
Вновь песню разбуди
И, словно Прометей,
Огонь для всех людей
У неба укради.
Афина и тебе поможет, подожди.
Пока же век нечуткий
Еще у лжи во власти,
Не создавай и шутки
Для сцены-проститутки.
Тогда хотя б отчасти
Ты избежишь копыт осла и волчьей пасти.
Перевод В. В. Лунина
ОДА САМОМУ СЕБЕ
Покинь театр бездарный
И этот век фиглярный,
Где что ни день творится суд неправый
Над каждой пьесой здравой,
Где наглостью и спесью с двух сторон
У мысли отнят трон.
Пусть ум их извращенный,
Тщеславьем изощренный,
Лютует, бесится, зовет к суду
Им не набросить на тебя узду.
Пшеницей кормишь их,
А им бы нужен жмых.
Растрачивать талант свой не пристало
На жрущих что попало.
Напрасно лучший хлеб давать тому,
Кому он ни к чему.
Пусть жрут одни помои,
Пусть пойло пьют свиное.
Коль сладко им оно, а не вино,
Как свиньям, им завидовать смешно.
Что ж, ясно - нынче в моде
Сюжет "Перикла" вроде.
Тюремный хлеб - и тот его вкусней.
В театре наших дней
Его схватить из миски норовят.
Театр отбросам рад.
На сцене - пыль в почете,
Муки же - не найдете.
И тот, кто эту дрянь считает пищей,
Пусть то и ест, что не возьмет и нищий.
Но пользу в том сыщи,
Что в бархате хлыщи
Отбросы жрут и на твои проклятья
Плюют твои собратья,
Себя ж твоею славой защищая
И слух твой оглушая
Комическим
Придуманным глупцом,
И в том, что с ним бесчестье делишь ты,
Коль эти пьесы грязны и пусты.
Себя не продавай,
А лучше заиграй
На лютне, как Алкей. И пусть свой жар
В тебя вселит Пиндар.
Да, сил уж мало, и судьба горька,
Но коль ты жив пока,
Излей весь гнев души
И мерзость сокруши.
Пускай шуты глумятся над тобой
Не парализовать им разум твой.
Когда же ты, хваля
И славя короля,
А с ним - его к всевышнему стремленье,
Вдруг запоешь в волненье,
Придется им навек умолкнуть. Ведь
Им, как тебе, не спеть
О мире и войне.
А звезды в вышине,
Когда они прочтут про Карловы деянья,
Узрят вокруг себя его сиянье.
Перевод В. В. Лунина
Эдвард Герберт
ЧАСАМ - ВО ВРЕМЯ БЕССОННИЦЫ
Минуты! Длится ваша болтовня
О времени - про жизнь твердит оно.
Но эту жизнь догнать вам не дано:
Вы, в предвкушенье рокового дня,
Спешите по пятам, чтоб предъявить
Ей смерти векселя в последний час.
Вы призваны итожить и делить,
Вы оглашаете судьбы приказ
И вы ж его вершите, в свой черед.
И зло, и благо - старит ваша власть.
Мы - в вас умрем, вам - предстоит пропасть
Во времени, что в вечности умрет.
Перевод Д. В. Щедровицкого
* *
*
О слезы, слишком долго вас я лил,
Умерьте пыл,
Не затопите мир,
От меньших струй - река наводнена,
И меньший дождь волну вскормил,
Как вы, волна морская солона.
О, вам бы хлынуть в сердце, угасив
Страстей порыв,
Чье пламя может сжечь:
И меньший жар способен охватить
Весь мир: боюсь его обречь
Огню - и в жертву страсти обратить.
Но если буря вздохов столь сильна,
Что страсть она
Лишь раздувает, несмотря на вас,
То, значит, суд ей не дано свершить
Над вами - чтоб в единый час
Огонь задуть, а слезы осушить.
Перевод Д. В. Щедровицкого
НАДГРОБНАЯ ЭЛЕГИЯ
Я ль вижу, как безбрежный мрак застлал
Свет изумительных очей,
Взор погасил, исполненный лучей,
Что так светло пылал,
Всегда являя мысли глубину,
Любовь одну?
О ты, кому отныне доли нет
В сем жалком теле земляном,