Английские эротические новеллы
Шрифт:
— Да, мои предки сложили замок на совесть! — ответила веселая девушка.
Конечно, юная леди по праву могла гордиться своими предками и родовым гнездом Стоуксов.
— Как рассказывал мой отец, наши предки своими подвигами во славу церкви и Англии прославили свой род во веки веков и заложили этот замок еще при Вильгельме Рыжем! [27]
— Наружные крепостные стены, — клирик показал девушке на огромные камни в фундаменте, — еще старше! Похоже, что они были построены еще норманнами, а главное здание еще древнее! Похоже, оно помнит времена римских колонистов! Смотри, Эвелина, стены, широкие в основании,
27
Вильгельм Рыжий — король Англии 1087–1100 г. — Прим. перев.
— Да ну их, эти камни? Мы когда на охоту поедем? — Эвелина надула пухлые губки. — Никуда замок не денется!
Лекция наставника о старых камнях ей не нравилась.
— Юная леди должна знать все, о замке своих предков! — клирик почувствовал, что девушка потеряла к теме разговора всякий интерес. — Вот, смотри, в углах они образовывали небольшие башенки, сообщающиеся с внутренней частью строения. Узкие бойницы защищают стрелков из лука и метателей камней. Тяжелая громада, сложенная на холме из диких камней под черепичной крышей видна издалека!
— Да все я это знаю! — Эвелина плюнула со стены вниз. — Все равно меня отдадут замуж, а родовое гнездо останется старшему брату!
— Майорат! — уточнил учитель. — Наследство получает старший сын! А что еще может ждать девочку, что таскает лакомства с кухни? Замужем лучше, чем в монастыре!
Конечно, замок знал и лучшие времена, но сейчас каменные стены, все еще крепкие, были покрыты мхом, а кое-где в швах между кладкой зеленела трава.
«Братику замок, сестре в качестве приданного розги да пара старых алмазов! — подумала девушка и вздохнула. — Так вся жизнь и пройдет среди замшелых камней! Сколько себя помню, никуда дальше церкви за лесом не бывала!
Природа наградила воспитанницу ангельской внешностью и несносным характером! Упрямством и нежеланием постигать науки она пошла в своих предков, но при этом она воровала всякую мелочь. Проще говоря, юная леди была одержима тем, что сейчас современные врачи называют клептоманией, но в те далекие времена никаких оправданий для проступков такого рода не существовало: украла, — только украла, и делу конец! Как, почему, зачем — такие вопросы для графа Стоукса не существовали, а вырастить наследницу-воровку никак не входило в его честолюбивые планы.
— Побежали в главную башню! — Эвелина сгусток энергии и озорства, не могла долго сидеть на одном месте. — Может, поймаем фамильное привидение!
— Свят — Свят! Свят — перекрестился учитель и невольно залюбовался воспитанницей: невысокого роста, и небольшой грудью, девушка была чудо как хороша!
— Погоди! Вот, посмотри сверху на заросли орешника!
— А чего на него смотреть? — Смотреть в ту сторону девушке совсем не хотелось. — Орешник как орешник!
При этом голос девушки предательски дрогнул. Она по собственному опыту знала, что из длинных прутьев получаются не только великолепные стрелы для лука.
Если я буду лгать, Бога гневить, воровать, Если буду ругаться, Дразниться и издеваться, Нужно строго меня наказать. Наставница добрая мать, Коль нарушу я запрет, Не давайте мне обед, Орешник возьмитеЭтот назидательный стишок перед сном, как молитву, должна были повторять леди Эвелина, впрочем, как и все дети в доброй старой Англии. Не удивительно, что при таком отношении к учебе и воспитанию орешник, разросшийся в полумиле от замка, регулярно опустошался не только для поддержания дисциплины и порядка среди замковых слуг, но и для юной леди. Учитель сразу заметил перемены в настроении воспитанницы и предложил спуститься со стен вниз.
Девушка опустила лук и сразу растеряла всю веселость: если верить отцу, суровость характера ее предкам помогал вырабатывать орешник и ивы, в изобилии росшие вокруг замка. Юная леди вспомнила, как впервые в жизни, шесть лет назад она, пойманная с поличным на мелком воровстве изюма [28] , из кухни познакомилась с отцовскими розгами.
— Я за меньшее вешал воров! — сэр Чарльз Стоукс строго смотрел на дочку. — Ты, наследница нашего рода, ведешь себя неподобающим образом! Ну что ж, юная леди Эвелина Хаксли, с этого момента наказание будет соответствующим! Ты знаешь, как по английским законам наказывают мелких воришек?
28
Дорогого в те времена лакомства. — Прим. перев.)
— Их бьют розгами, папа, — тихо ответила девочка, — но я же не простолюдинка какая-нибудь…
— Вот именно, что не простолюдинка! С тебя, в чьих жилах течет голубая кровь Вильгельма Завоевателя, спрос двойной! Сказано в писании: кто жалеет розги, тот ненавидит детей; а кто любит, тот с детства наказывает! Этот стих говорит о том, что не наказывать своих детей — это ненавидеть их, но если вы любите их, тогда будете это делать обязательно!
Вот тогда ей впервые пришлось раздеться перед отцом и лечь животом на грубо сколоченный табурет.
— Если будешь вести себя неподобающим образом, позову слуг! — пообещал отец, стряхивая воду с длинного ивового прута, и зажимая голову дочери между своих колен.
— Не надо слуг, папа! — девочка обхватила сапоги отца руками и зажмурилась.
Уже со второго удара Эвелина вертелась и кричала, что будет самой послушной, самой лучшей девочкой на свете, лишь бы папа ее простил, однако рыцарь выдал до конца всю воспитательную порцию.
Попа от подобного воспоминания предательски зачесалась: папа выдрал девочку со всей возможной строгостью. С той поры в замке для воспитания юной леди всегда существовал запас ореховых прутьев, но только в день рождения папа подвергал дочь публичному наказанию: заранее заготавливались ровные ветви орешника, равные по длине росту девушки.
— Наказывай и не возмущайся криком его! [29] — Граф Стоукс, большой знаток священного писания, лично отбирал среди срезанных веток те, что пройдут в качестве главного подарка. Остальные ветки тоже не пропадали: их оставляли для замковой челяди и клирику воспитания леди Эвелины в менее торжественной обстановке.
— Ты что мне обещала вчера на охоте? Забыла? Обещала сесть за книги! — Добавлял клирик и напоминал, что служанка уже замочила в бочке свежий орешник, надежное средство вернуть отсутствующий ум на стезю столь ненавистного девушке учения.
29
Пр.19:18.