Английский экспромт Амалии (На службе Его величества)

Вербинина Валерия

– Когда-то тут жил лесник, – сказал Арчи, словно оправдываясь. – Он умер, когда мне было лет пять, наверное. С тех пор этой хижиной никто не пользовался.

Амалия сделала неловкий шаг в сторону и наступила в ручеек. Вода забрызгала сапоги. Молодая женщина поспешно отскочила, и тут ее внимание привлекло нечто, лежащее у ее ног.

– Смотрите, – проговорила она. – Что это?

– Где?

– Здесь, у моей левой ноги. Что-то блестящее.

Герцог живо наклонился и подобрал странный предмет, при ближайшем рассмотрении оказавшийся обыкновенной дамской заколкой для волос.

– О боже! –

пробормотал он.

Сердце Амалии учащенно заколотилось.

– Вы знаете, чье это?

– Да. – Арчи сделал над собой усилие. – Это… это моей сестры, Джорджины. Той, которая… – он не смог вымолвить «покончила с собой» и просто сказал: – умерла.

Амалия разочарованно вздохнула. А она-то верила, что наконец нашла нечто стоящее, указывающее если не на убийцу, то на его сообщника или сообщницу!

– Вы уверены?

– Да. – Арчи хлюпнул носом. Но, возможно, он просто был простужен. – Я помню еще, как она искала эту заколку. Перед тем, как… Никак не могла вспомнить, где ее потеряла.

Амалия легонько дотронулась до его руки.

– Арчи, – спросила она тихо, – отчего умерла ваша сестра?

Арчи сжал заколку в руке и стиснул челюсти.

– Она повесилась.

– Нет, я не об этом. Я хочу сказать: почему она это сделала?

– Вы хотите знать? – Арчи горько усмехнулся. – Потому что мой отец был мерзавец. Потому что он… что для него не было большего удовольствия, чем измываться над теми, кто был слабее его. Я был тогда маленьким и многого не понимал, но я никогда не смогу забыть этого. Он издевался над моей матерью, изменяя ей со всеми женщинами подряд – с ее подругами, горничными, даже с женами фермеров из деревни. Он бил нас с Сирилом… сек за малейшую провинность. А с Джорджиной он обращался… он обращался просто ужасно. Когда к ней кто-то сватался, он начинал при всех описывать жениху ее недостатки. Дескать, что она… ленивая, и глупая, и необразованная, и уродливая, и не знаю, что еще. Конечно, после этого женихи тотчас же испарялись. Причем скорее всего не потому, что верили подобным бредням, а увидев, какого тестя им придется терпеть. – Арчи криво улыбнулся. – Наверное, вы будете презирать меня за то, что я вам скажу, но… Когда я узнал, что он умер, я купил бутылку шампанского и на радостях напился. Я никогда не думал, что можно быть таким счастливым на похоронах близкого человека. Но пока он был жив, все боялись его. Никто не хотел иметь с ним дела. Наверное, он был просто больной человек, но я… я никогда, никогда не простил его.

– Он умер от удара?

– Да. Упал у себя в спальне и не успел позвать на помощь. А слуги так дрожали перед ним… не осмеливались даже заходить к нему в комнату без его разрешения. Так он и умер.

Амалия опустила глаза.

– Мне очень жаль, Арчи, – искренне сказала она и сжала его пальцы. – Здесь холодно. Пойдемте лучше домой.

– Да, – отозвался Арчи, – давайте вернемся. Я… мне что-то не очень хорошо от всех этих воспоминаний.

Он посмотрел на заколку и сунул ее в карман. Амалия взяла его за руку, они вышли из хижины и двинулись обратно.

– Однако я все же не могу понять, – признался Арчи. – Его следов нигде нет. Я имею в виду того, кого вы ранили. Куда же он мог деться?

– Знаете, – ответила Амалия, –

если следов нет, то это и есть основной след. Ведь у моего убийцы нет же крыльев! Я думаю, что его ждали – сообщник или сообщница – неподалеку в каком-нибудь экипаже. Раненный, он добрался туда, и его спешно увезли прочь. Он мог пойти в лес – вправо или влево от дороги – или двигаться по ней. В лесу его нет. На дороге тоже. Значит, его увезли. А это крайне усложняет нашу задачу.

– Да, видимо, так оно и было, – пробормотал Арчи задумчиво. – Послушайте, а почему сообщник не добил вас, когда вы лежали у кареты без сознания? Почему не замел следы, оставив пилу и дубинку на месте преступления?

– Вы правы, Арчи. Он должен был все это сделать, но у него не было времени. Надо было спасать раненого, и промедление в буквальном смысле было подобно смерти. – Амалия повеселела. – Теперь, Арчи, я почти уверена, что их было двое. Мужчина и женщина.

– Очень даже может быть, – согласился Арчи, нежно пожимая локоть Амалии.

Они спустились с пригорка и зашагали по направлению к замку.

– Интересно, кто это бежит? – внезапно спросила Амалия.

– И кто это за ним гонится? – удивился Арчи.

Маленькая фигурка, размахивая руками, бежала среди цветочных клумб. За ней неслось полдюжины мужчин, потрясая вилами и хлыстами. В какое-то мгновение преследуемый споткнулся, но с невероятной быстротой вскочил на ноги и понесся дальше.

– Боже! – вскричала Амалия. – Они гонятся за моим поваром! Скорее, Арчи, скорее, не то он пропал!

Но Арчи, вместо того чтобы броситься со всех ног на помощь повару-французу, хлопнул себя по лбу ладонью и разразился совершенно оскорбительным смехом.

– Арчи! Что тут смешного?

– Да все, Амалия! Кажется, французский любовник сейчас получит по заслугам. Тот, кому по вкусу англичанки, никогда не должен забывать, что их мужья – англичане.

– Арчи, это не смешно! Они же хотят убить его!

Но Арчи ржал, как лошадь, и никак не мог остановиться. Только когда Амалия стала щипать его и колотить кулачками по его спине, он опомнился и бросился на выручку повару, все еще давясь от хохота.

Глава 27,

в которой Печатный Станок выходит на тропу войны

– Ах, мадам! Какая жестокая, варварская страна!

Выручил Франсуа не герцог, а служанки из замка. Они выскочили наружу и стали швырять в преследователей повара всем, что попадалось под руку, в том числе и довольно увесистыми камнями. Под прикрытием огня своих поклонниц Франсуа успел забежать в кухню и забаррикадировался там. На физиономии мошенника светились синяки и царапины, одежда была порвана, – видно, ему здорово досталось от разъяренных англичан.

Амалия увидела, в каком плачевном состоянии находится ее помощник, и, точь-в-точь как недавно герцог, разразилась хохотом.

– И ничего тут нет смешного! – надулся Франсуа. Однако через мгновение он уже тоже смеялся вместе с Амалией.

– Бедный мой Франсуа! – сказала она, отряхивая его одежду. – Тебе следует быть поосторожнее!

– Между прочим, мадам, – заявил Франсуа, выпрямляясь, – я пострадал, исполняя ваши поручения!

– Одним словом, ты перетрудился.

– Точно так, мадам!