Английский язык с Энтони Хоупом. Узник Зенды / Anthony Hope. The Prisoner Of Zenda
Шрифт:
“That just for a day or two after – after last night – you might be happy without much gaiety;” and she turned pettishly from me, as she added, “I hope the boars will be more engrossing.”
“I’m going after a very big boar,” said I; and, because I could not help it, I began to play with her hair, but she moved her head away.
“Are you offended with me?” I asked, in feigned surprise, for I could not resist tormenting her a little. I had never seen her angry, and every fresh aspect of her was a delight to me.
“What right have I to be offended? True, you said last night that every hour away from me was wasted. But a very big boar! that’s a different thing.”
“Perhaps the boar will hunt me,” I suggested. “Perhaps, Flavia, he’ll catch me.”
She made no answer.
“You are not touched even by that danger?”
Still she said nothing; and I, stealing round, found her eyes full of tears.
“You weep for my danger (ты плачешь из-за опасности, /которая мне грозит/)?”
Then she spoke very low (тут она очень тихо заговорила):
“This is like what you used to be (/ты сейчас/ похож на того, каким был раньше; used to be – этот оборот используется при описании состояний, которые имели место в прошлом, а потом изменились); but not like the King – the King I–I have come to love (но не на короля – не на того короля, – которого я полюбила)!”
With a sudden great groan, I caught her to my heart (неожиданно издав долгий вздох, я прижал ее к груди; groan – стон; тяжелый вздох).
“My darling!” I cried, forgetting everything but her (любимая моя! – воскликнул я, забывая обо всем, кроме нее), “did you dream that I left you to go hunting (неужели ты вообразила, что я оставлю тебя, чтобы отправиться на охоту; to dream – видеть сон; думать, помышлять)?”
“What then, Rudolf (что же тогда, Рудольф)? Ah! you’re not going (ах! ты не едешь) —?”
“Well, it is hunting (ну, это /действительно/ охота). I go to seek Michael in his lair (я еду травить: «искать» Михаэля в его логове).”
She had turned very pale (краска схлынула с ее лица: «она стала очень бледной»).
“So, you see, sweet, I was not so poor a lover as you thought me (итак, ты /теперь/ понимаешь, милая, что я не такой неблагодарный возлюбленный, как ты обо мне думала; poor – бедный, неимущий; скверный, жалкий). I shall not be long gone (я не долго буду в отъезде).”
“You will write to me, Rudolf (ты будешь мне писать, Рудольф)?”
I was weak (я был нерешителен; weak – слабый; нерешительный, слабовольный), but I could not say a word to stir suspicion in her (но я не мог сказать ни слова, /которое бы/ вызвало у нее подозрение; to stir – помешивать, шевелить; волновать, возбуждать).
“I’ll send you all my heart every day (я буду посылать тебе всю свою любовь каждый день; heart – сердце; любовь),” said I.
“And you’ll run no danger (и ты не будешь подвергаться опасности; to run – бежать; подвергаться /риску, опасности/)?”
“None that I need not (нет, если не будет необходимости).”
“And when will you be back (а когда ты вернешься)? Ah, how long will it be (ах, как это будет долго)!”
“You weep for my danger?”
Then she spoke very low:
“This is like what you used to be; but not like the King – the King I–I have come to love!”
With a sudden great groan, I caught her to my heart.
“My darling!” I cried, forgetting everything but her, “did you dream that I left you to go hunting?”
“What then, Rudolf? Ah! you’re not going —?”
“Well, it is hunting. I go to seek Michael in his lair.”
She had turned very pale.
“So, you see, sweet, I was not so poor a lover as you thought me. I shall not be long gone.”
“You will write to me, Rudolf?”
I was weak, but I could not say a word to stir suspicion in her.
“I’ll send you all my heart every day,” said I.
“And you’ll run no danger?”
“None that I need not.”
“And when will you be back? Ah, how long will it be!”
“When shall I be back?” I repeated (когда я вернусь? – повторил я).
“Yes, yes! Don’t be long, dear, don’t be long (да, да! возвращайся скорее: «не будь долго»). I shan’t sleep while you’re away (я не засну, пока тебя не будет рядом: «когда ты будешь далеко»).”
“I don’t know when I shall be back (я не знаю, когда вернусь),” said I.
“Soon, Rudolf, soon (скоро, Рудольф, скоро)?”
“God knows, my darling (одному Богу известно, любимая). But, if never (но, если никогда) – ”
“Hush, hush!” and she pressed her lips to mine (тише! молчи! – и она прижалась своими губами к моим).
“If never,” I whispered, “you must take my place (если не /вернусь/, – прошептал я, – ты должна занять мое место); you’ll be the only one of the House then (ты тогда останешься единственной из рода). You must reign, and not weep for me (ты должна править и не оплакивать меня).”
For a moment she drew herself up like a very queen (на миг она гордо выпрямилась, как настоящая королева; to draw oneself up – выпрямиться во весь рост).
“Yes, I will!” she said. “I will reign (да, я буду править). I will do my part though all my life will be empty and my heart dead (я выполню свое предназначение, даже если вся моя жизнь будет пуста, а сердце мертво; part – часть, доля; обязанность, дело; to do one’s part – делать свое дело); yet I’ll do it (и все же я сделаю это)!”