Англо-бурская война. 1899-1902

Дойл Артур Конан

Вечером того дня генерал Френч произвел рекогносцировку с мощным разведывательным отрядом, в который входили натальские карабинеры, 5-й уланский полк и 21-я батарея. На следующее утро (21 октября) Френч вернулся. Однако либо противник получил подкрепление, либо генерал накануне неверно оценил его силы, но отряды, которые генерал повел с собой, были малы для сколько-нибудь серьезной атаки. Френч располагал одной батареей натальской артиллерии с маленькими семифунтовыми «пугачами», пятью эскадронами Имперской кавалерии, а в поезде, который медленно сопровождал наступление, находилось полбатальона Манчестерского полка. Небольшое войско ранним утром выступило из Ледисмита, окрыленное известиями с Талана-Хилла и желающее подражать братьям из Данди.

По

крайней мере отдельные бойцы вдохновлялись чувствами, которые редко находят себе место в сердце идущего в наступление британского солдата. Чувство долга, вера в справедливость дела, любовь к своей воинской части и Родине – вот обычные стимулы солдата. А у бойцов Имперского полка легкой кавалерии, поскольку они набирались из британских эмигрантов Ранда, к этим эмоциям добавлялись мучительное чувство несправедливости и жгучая ненависть к людям, чье правление тяжким бременем лежало на их плечах. Среди рядовых этого замечательного соединения было много состоятельных людей и специалистов, которых вынудили оставить собственное мирное дело в Йоханнесбурге. Теперь они стремились отвоевать его обратно. Их храбрость скомпрометировала события вокруг рейда Джеймсона – это в высшей степени незаслуженное позорное пятно они (и другие такие же части) навсегда смыли своей кровью и кровью врага. Командовал ими горячий маленький улан Чисхольм и майоры Карри Дэвис и Вулс-Сампсон – два богатыря, которые предпочли преторийскую тюрьму одолжениям Крюгера. Кавалеристов взбесило прибывшее в Ледисмит накануне вечером соглашение об обмене военнопленными. В послании буры Йоханнесбурга и голландцы спрашивали, в какую форму одели полк легкой кавалерии, поскольку им не терпится повстречаться с ним на поле боя. Эти люди жили рядом и прекрасно друг друга знали. Бурам не стоило беспокоиться о форме, потому что уже на следующий день полк легкой кавалерии оказался достаточно близко, чтобы увидеть знакомые лица.

Было около восьми часов прекрасного летнего утра, когда небольшое войско встретилось с немногочисленными разрозненными аванпостами буров. Стреляя, те отходили перед наступающим Имперским полком легкой кавалерии. Вскоре на красновато-коричневом склоне холма Эландслаагте стали различимы зеленые и белые палатки захватчиков. Внизу, на железнодорожной станции красного кирпича, можно было видеть, как буры выбегали из зданий, в которых провели ночь. Маленькие натальские орудия, стрелявшие устаревшим дымным порохом, выпустили по станции несколько снарядов. Один из залпов, говорят, попал в бурский полевой госпиталь, его артиллеристы не могли видеть. Инцидент, безусловно, вызывает сожаление, но, поскольку в госпитале не могло находиться больных, серьезного несчастья не произошло.

Однако закопченным семифунтовым пушкам вскоре предстояло встретиться со своим старшим родственником. Много выше на отдаленном склоне, на долгих тысячу ярдов дальше наших возможностей, вдруг ярко вспыхнуло. Никакого дыма, только пламя, а потом затяжной свистящий звук и тяжелый удар зарывшегося в землю снаряда под орудием-предком. Такое определение расстояния до цели порадовало бы самых придирчивых инспекторов Оухемптона. Снова удар, еще и еще, прямо в сердце батареи. Шесть дул маленьких пушек были подняты под максимально возможным углом, которые все вместе рявкали в бессильной ярости. Рухнул новый снаряд, и командир в безысходности опустил полевой бинокль, увидев, что британские снаряды падают на склоне очень далеко от цели. Поражение Джеймсона явно не было следствием недостатков его артиллерии. Френч, поразмыслив, скоро пришел к заключению, что буров для него многовато, а если эти «пятнадцатифунтовики» желают попрактиковаться в прицельной стрельбе, то пусть поищут себе другую мишень, кроме натальской полевой артиллерии. Несколько кратких приказов, и все его войска движутся в тыл. Там, вне пределов досягаемости опасных пушек, они остановились, обрезали телеграфный провод, присоединили телефонный, и Френч зашептал о своих проблемах в ухо Ледисмита, полное сочувствия. Он не зря сотрясал воздух. Ему пришлось сказать, что там, где он ожидал найти несколько сотен стрелков, оказалось около двух тысяч, и там, где, по его мнению, не должно было быть никаких орудий, обнаружилось два, и очень хороших. Ответом ему было, что к нему на помощь направлено столько солдат, сколько было возможно.

Скоро стало прибывать так необходимое подкрепление: сначала девонцы – уравновешенные, деловые, надежные; затем гордонцы – стремительные, горячие, блистательные. Два эскадрона 5-го уланского полка, 42-й полк Королевской полевой артиллерии, 21-й полк Королевской полевой артиллерии, еще один эскадрон уланов, эскадрон 5-го драгунского гвардейского полка. Френч почувствовал, что теперь достаточно силен для стоящей перед ним задачи. Он имел решительное превосходство в личном составе и орудиях. Однако противник находился на своей излюбленной оборонительной позиции – на высоте. Бой будет честным и жестоким.

Атака началась только во второй половине дня. В горной гряде сложно было определить точные границы вражеских рубежей. Единственное, что не подлежало сомнению, – это то, что буры в горах, а мы намереваемся очистить горы, если это под силу человеку. «Враги там, – сказал Ян Гамильтон своей пехоте, – надеюсь, вы выбьете их оттуда до заката. По правде говоря, я уверен в этом». Солдаты одобрительно засмеялись. Длинными разомкнутыми шеренгами они пошли в наступление, а грохот двух батарей за их спиной говорил бурам, что теперь настала их очередь почувствовать, что значит превосходство противника.

Предполагалось брать позицию с фронта и с фланга, однако возникли затруднения с определением того, где фронт, а где фланг. Выяснить это можно было только опытным путем. Генерал Уайт, хотя и прибыл со своим штабом из Ледисмита, не стал забирать командование из рук Френча. Этот истинный рыцарь в течение десяти дней отказался связать со своим именем победу, когда имел на это полное право, и принял на себя ответственность за провал, при котором не присутствовал. Теперь он скакал под пулями и осматривал умелую диспозицию своего заместителя.

Атака началась должным образом около половины четвертого. Перед наступающими британцами возвышался каменистый холм, над которым господствовал следующий. Более низкий холм не обороняли, и пехота, рассыпавшись из ротных колонн в разомкнутый строй, заняла его. За холмом лежала широкая, поросшая травой долина, которая вела к основной позиции – длинному холму, фланкированному маленькой остроконечной возвышенностью. Из-за зеленого склона, ведущего к гребню смерти, надвигалась огромная зловещая туча, бросавшая на бойцов черную тень. Во всем чувствовалась та самая неподвижность, которая бывает перед природными катаклизмами. Солдаты наступали молча. Глухие звуки шагов и бряцание оружия на поясных ремнях наполняли воздух неясным постоянным шумом. Висящая над головами громадная черная туча придавала наступлению дополнительную серьезность.

Британские пушки открыли огонь с 4400 ярдов. На темном фоне стали видны быстрые бездымные ответные вспышки буров. Схватка была неравной, но буры держались мужественно. Удар и еще один, чтобы нащупать цель, затем столб дыма от разрыва снаряда прямо в том месте, где находились орудия, за ним еще и еще. Подавленные огнем, обе бурские пушки угнетенно замолчали, время от времени нарушая тишину короткими взрывами бешеной активности. Британские батареи потеряли к ним интерес и начали поливать гряду шрапнелью, подготавливая путь для наступающей пехоты.

По плану девонширцы должны были держать врага с фронта, в то время как гордонцы, манчестерцы и Имперский полк легкой кавалерии будут наступать с левого фланга. Слова «фронт» и «фланг», однако, теряют всякий смысл при столь мобильном гибком войске. Атака, которую планировали предпринимать с левого фланга, по сути, стала фронтальной, а девонширцы оказались на правом фланге буров. В последний момент наступления огромная черная туча прорвалась, и потоки дождя ударили в лица солдат. Спотыкаясь и поскальзываясь на мокрой траве, они пошли на штурм.