Аним-е-магия
Шрифт:
— Да, Сириус, и вообще… Ты мог бы и помириться с мамой. Все обиды прощаются после смерти. Это глупо… Ведь это твоя мама всё-таки.
— Да она же, — нахмурился Сириус, растерянно глядя на молчаливый портрет, — ругает меня всё время!
— Потому что мне не всё равно, что с тобой будет! — ответила леди Вальбурга. — А если у тебя самого не хватает ума это понять…
— Всё, не ссорьтесь, — попросил Гарри, увидев, что крёстный начал заводиться. — Давайте пока сделаем паузу и подумаем, как вам помириться.
— Я и не собирался с ней разговаривать, — буркнул крёстный. — Но так и быть… Ради твоего спокойствия, Гарри, я расскажу о том, как мне жилось под постоянным гнётом нравоучений и того, что мы, Блэки, — самые чистокровные из чистокровных…
— И я расскажу, как неблагодарный сын связался не с той компанией, а в итоге угодил в Азкабан и всё ещё находится в бегах, не в силах принять Род, от которого ничего не осталось… Никого не осталось… Ох, Орион, о, мой бедный малыш Регулус…
— Слышал, Гарри, это твой отец «не та компания», — усмехнулся Сириус. — Всё ещё хочешь выслушивать эти бредни про чистокровность и то, с кем мне бы следовало дружить и куда поступать?
Гарри вздохнул. Но, побывав уже не в одном конфликте благодаря вечно случавшимся с ним и его друзьями передрягам, уже знал, что однозначной правды может и не быть.
— В твоей «не той компании» был и Питер Петтигрю, — сказал он крёстному, — и теперь ты хочешь его убить. А мои родители умерли, потому что ты не стал их Хранителем.
— Гарри… — на лице Сириуса отразилась настоящая боль.
— Я не думаю так, — сложил руки на груди Гарри. — Просто… Это тоже может быть правдой.
— Твоя мантия, Гарри, — напомнила Куэс.
— Да, мантия, — спохватился он. — Мне её отдали на первом курсе, а недавно я подумал, что если бы у них… у моих родителей она была, возможно, хотя бы мама…
— Твоя мантия? Мантия-невидимка? — удивился Сириус. — Но… я думал…
— В записке было написано, что отец передал её, значит, он тогда был ещё жив, это не случилось после их… его смерти, — Гарри благодаря Куэс и всей этой историей с «куском Волдеморта» внутри очень много думал как о той ночи, так и о своих родителях и их друзьях.
— Вот как… Я ничего об этом не знал, — потёр висок Сириус. — Но кому… Хотя… Наверное, Джеймс мог отдать её только одному человеку, который знал про мантию.
— Кому? — спросил Гарри, потому что как-то не задавался этим вопросом.
— Дамблдору, — ответил Сириус. — Мы же были в «Ордене Феникса», ходили на всякие вылазки… Не всегда, кхм… в общем, многие из них были опасны.
— Почему же тогда никто из вашего ордена вам не помог? — спросила Куэс. — Это странно, если вы были заодно и в одном ордене.
— Наверное, все поверили, что я… Хотя…
— Гарри немного мне рассказал о вашей ситуации, чтобы я не волновалась на ваш счёт, — хмыкнула Куэс. — Так что, если заклинание Фиделиуса накладывали не вы, а ваш «друг» стал Хранителем… То тот, кто накладывал заклинание, должен был знать, кто является Хранителем, разве нет? Почему он не защищал вас в суде или его не вызвали как свидетеля?
— Но… — взгляд Сириуса остекленел. — Но… Фиделиус накладывал Дамблдор… И…
— Над Сириусом не проводили суда, — вклинилась в их разговор леди Вальбурга, про которую они все забыли. — Я пыталась вытащить его из Азкабана, даже ходила к твоему Дамблдору.
— Что? — моргнул Сириус.
— Да-да, — скривилась его мать. — Ходила на поклон к этому выскочке-полукровке, который отмазал своего любовника и снискал на этом славу глупых магглорождённых и таких же полукровок.
— Что? Вы о чём? — удивился Гарри.
— Геллерт Гриндевальд, которого якобы победил Дамблдор, — снова скривилась Вальбурга. — Сейчас он сидит в своём же замке «Нумергарде», ставшем ему тюрьмой.
— Дамблдор великий человек! — тут же вскинулся Сириус. — Что ты… Как ты вообще смеешь…
— После смерти узнаёшь много всего интересного… — хмыкнула Вальбурга. — Портреты есть везде, и не всегда о них помнят, а ещё портреты любят поболтать… Найджелус… Впрочем, не важно. Дамблдор никогда мне не нравился, я всегда чувствовала в нём фальшь.
— Да, согласна… Есть в этом волшебнике что-то странное, — кивнула Куэс, заставив своими словами задуматься и Гарри.
— Но… он же хороший… — неуверенно сказал он.
— Дамблдор — амбициозный политик, — фыркнула Вальбурга. — Он в школе-то бывает, после того, как нахватал должностей? А что касается Сириуса, то Дамблдор притворился, что впервые о моём сыне слышит и хотя он стал председателем Визенгамота, сместив с помощью своих интриг Бартемиуса Крауча, а после инициировал разбирательства и освобождение большинства «Пожирателей Смерти», суда над Сириусом так и не было. Моего сына оставили безвинно гнить в тюрьме в попытке прикрыть какие-то махинации и грязные делишки.
— Ничего Дамблдор не прикрывал! — снова вскинулся Сириус.
— Тогда ответь мне на один простой вопрос, сын мой, — усмехнулась Вальбурга. — Кто должен заботиться о ребёнке-волшебнике после смерти обоих его родителей? Надеюсь, ты не все мозги и память растерял…
— Кто?.. Магический опекун если таковой имеется, — ответил Сириус. — А если нет, то ближайшие родственники-волшебники…
— А что, если магический опекун будет вне доступа ребёнка? Например, сидеть в Азкабане? То есть будет под ведомством Визенгамота и Министерства Магии?