Аниськин и снежный человек
Шрифт:
А ровно через девять месяцев, впрочем, как и у людей, в день Летнего Солнцестояния, Купальница подарила любимому двойняшек: дочку и сына. Кострому и Купала. Дети были, конечно, необычные. И непослушные. Кто воспитывал детей в одиночку, тот поймет Купальницу. Попробуй сделать из двойняшек людей, когда отец месяцами пропадает в командировках! Пусть хоть и на небесах. В общем, дальнейшая жизнь детей была наполнена такого крутейшего экшена, что рассказ о нем занял бы не то, что обеденный перерыв
Комарова, а прихватил еще бы и вечер. Суть не в этом. А в том, что с завидной регулярностью, но только раз в году каменное сердце Семаргла таяло, и он откликался на зов Купальницы. В эту ночь, ночь Осеннего Равноденствия с той же завидной регулярностью ночь становится длиннее дня и в мир совершенно безнаказанно проникает зло. Но зло старается проникнуть незаметно для Семаргла, и поэтому не мешает зарождению новой жизни, которая достигает своего расцвета и апогея ровно в день Летнего Солнцестояния – в день Ивана Купалы.
Боже, что творится в день рождения шкодливых близнецов! Мало того, что совершенно шалеет нечисть: хулиганит на Лысых горах, ворует звезды, летает на метлах; но и происходят вполне независимые, всем известные чудеса: цветут разрыв-трава и папортник, открываются клады.
Не лучше ведут себя и люди. Абсолютно неразумным считается спать в эту ночь. Все более-менее любопытные караулят встречу солнца с месяцем, чтобы подсматривать, как «солнце грае». Подсматривать нехорошо, это известно, но подсматривание – малая толика дурных поступков, на которые решаются неразумные дети природы в эту ночь. Чего, например, стоят ритуальные сжигания чучел божеств мужского семени в эту ночь? А что тут особенного? Ярило, Купало, Каструбонька выполнили свою миссию. Зерна, посеянные ими, проросли, поэтому божества должны умереть до следующей весны. И что самое обидное – соломенные чучела сжигают с шутками и непристойными песнями. А на рассвете купаются, в чем мать родила, чтобы снять с себя злые немощи и болезни, горят в огне страсти, чтобы уподобиться только что сожженным на костре божествам.
В эту ночь дурным тоном считается не найти себе подругу или дружка для ночных забав, в эту ночь многие прощаются с целомудрием и одиночеством.
Костя слушал, забыв обо всем на свете. Как много он, оказывается, не знает! Как богата, оказывается, российская мифология!
– А почему день Ивана Купалы? Я понял, что мальчишку звали просто Купала. Откуда взялся Иван?
– Дык, это от слияния, дурилка картонная.
– От какого слияния? – не обиделся на «дурилку» Костя.
– Купала какой праздник? Языческий. А Иванов день – христианский. Вот вместе их слепили, получился Иван Купала. Теперь ясно?
– Ясно. А при чем тут бабка Пелагея и ваша свадьба?
– Дык, самый благоприятный день для соблазнения! И американец, чума суслячья его забери, Калерию твою как есть уведет! Так что я тебе очень даже рекомендую дрыхнуть не заваливаться, а всю ночь следить за порядком на вверенной тебе территории. Чтобы, значит, басурмане наших девок не гробастали. А то понравится, так и будут понаезжать кажное божее лето.
– Что ты придумываешь? – стряхнул с себя оцепенение
Костик, – какое следить? Я что, Семаргл твой? Я, в отличии от него, днем на страже стою, а не ночью. И в данный момент должен, – Костя бросил взгляд на часы, – мама родная! У меня рабочий день заканчивается!
Костя действительно не заметил, как за рассказом Печного быстро пролетело время. В лес с Савской идти было поздно. Продумать операцию он не успел. В лесу бродил опасный дикий зверь, а он сидел на табуреточке и слушал не относящиеся к делу рассказни замшелого деда. Непростительная халатность, непростительная!
Глава 16
Шабаш на плешивой горке
Так как планировать и строить операцию по поимке йети не было уже никакой возможности, то Костя решил остаток дня провести на таможенном посту. В конце-концов, именно работники таможни устроили всю эту заваруху, именно они общались и с американцами, и с водителями. Через их руки проходили грузы и документы водителей. И почему, собственно, все считают, что машины задерживают только из-за сусликов? В конце-концов, это дело не таможенников, а санэпидемстанции. Таможенники тут так, с боку-припеку. Часть машин задержана вовсе не из-за подозрения в связи с чумными сусликами.
Уже через полчаса Костя был на таможенном посту. Хотя «таможенный пост» – слишком громко сказано. Так, домик, будка, шлагбаум. И четыре человека.
Все четверо, как только Костя появился на посту, стали улыбаться и истерически дергать глазами, вроде, подмигивать. Сначала Костя обрадовался столь радушному приему и тоже расплылся в улыбке, но ему быстро это надоело, и, подивившись столь легкомысленному настрою таможенников, он принял серьезный вид и приступил к делу. Нет, сегодня точно был не его день. Как только Комаров начинал задавать вопросы, все четверо прыскали в кулачок, как институтки, и посылали друг другу выразительные взгляды.
«Так дело не пойдет, – решил Комаров, – надо говорить с каждым наедине».
Он удалился со старшим смены в будку и только собрался задать первый вопрос, как тот тоненько всхлипнул и уронил голову на стол.
– Да что у вас тут? – рассердился наконец Костя, – вроде, не первое апреля. И характер работы не располагает к особому веселью.
Старший смены, продолжая трястись в беззвучных рыданиях, достал из стола надорванный конверт и протянул его Комарову. Едва только Костя увидел на конверте знакомый круглый почерк, как густо, совсем по-детски покраснел.
– Опять анонимка от Белокуровой, – угрюмо констатировал он.
Анфиса Афанасьевна Белокурова была чуть ли не главным антогонистом Комарова. Когда-то она решила выдать замуж свою старшую дочь Калерию за нового участкового, а Костя не просто не обрадовался, но и посмел напугаться. С тех пор Анфиса Афанасьевна изредка мстила новому участковому, отправляя на него анонимные кляузы в различные инстанции. Косте не хотелось читать очередную анонимку, но он просто обязан был знать врага изнутри, поэтому с заранее обреченным лицом достал лист из конверта и начал читать. В этот раз – не вслух.