Анклав
Шрифт:
Я отошла в сторонку и принялась наблюдать за вечеринкой. И тут за мной пришел Охотник. Поглядев на него, я поняла – а ведь у него опыта побольше, чем даже у Невидимки. Мелкой я часто приходила на площадку и смотрела, как он тренируется. И он улыбался мне. Как же его звать? Шелк, конечно, нас познакомила, но в тот первый день я так нервничала, что половину имен перезабыла.
«Кран. Точно, его Краном зовут». Надо же, вспомнила. Но лучше поздно, чем никогда.
– Пойдем, – сказал он. – А то все веселье пропустишь.
– Что за веселье?
– А мы тут
Настроение у меня было не ахти, но от этих слов я встряхнулась. Как я могла забыть? На праздниках Охотники обычно сходились в дружеских поединках – ну, чтобы народ развлечь. Граждане часто заключали пари – кто выиграет, кто проиграет. Я встала с серьезным видом – хотя готова была прыгать от восторга.
И спросила у Хранителя слов – тот сидел рядом и наблюдал за танцующими:
– Сэр, можно, я пойду?
– Конечно. Удачи в бою, Охотница.
Охотница! Как же мне нравится, когда меня так называют! Хоть бы почаще такое слышать! Я зашагала, стараясь не отставать от Крана. Он отвел меня в тренировочный зал, где все уже стояли и ждали, а Шелк отдавала распоряжения: кто с кем будет драться на поединке.
– Победителя отбирают методом исключения, – прошептал старший Охотник. – Победивший в раунде переходит к следующему – пока не останутся только двое.
Это-то я хорошо помнила. Шелк посмотрела на меня, помолчала и сказала:
– Двойка, твой первый противник – Шестеренка.
Ну и имечко… Я оценила противницу – высокая. Такая дотянется докуда угодно – не то что я. Припечатанная такой кличкой хмуро оглядела меня, взвешивая свои и мои шансы.
– Да не Шестеренка, а Шпилька! – пробормотала Охотница.
Но Шелк даже не повернулась в ее сторону. Начальница уже перешла к следующему поединщику. Разбив нас на пары, она отошла и вернулась с коробкой.
– Старший из двоих определит порядок, в котором вы будете выходить на бой.
Шпилька вытянула наш жребий. Естественно, она считалась старшей, а я младшей – несмотря на то, что вернулась с опасного задания и принесла кучу артефактов. Она высоко подняла щепку – смотри, мол. На щепке четко виднелась цифра – 5. Ну и хорошо, не самые первые, но и не последние – не будет времени перенервничать.
Шпилька бесшумно подошла:
– Да не волнуйся ты так. Скоро все закончится.
В голосе звучало искреннее участие. Со мной давно так никто не разговаривал.
– И смотрите – деритесь позрелищней! Чтоб людям было интересно! Все, пошли, пошли, выходим!
В толпе я вышла на тренировочную арену и заняла свое место в строю. Люди со всего анклава толпились вокруг. Мелкой я тоже ходила на такие представления – проталкивалась вперед и садилась, чтобы никто не жаловался, что я вид загораживаю. Надо же, сколько раз я была зрителем, а теперь – теперь вот сама выступаю. Кстати, в поединках в целях безопасности не дозволяли использовать оружие.
На пары нас разбили безо всякого учета уровня мастерства. Я смотрела, как тоненькая Охотница сражается со старшим – дралась она хорошо, но у ветерана больше опыта. В следующем заходе двое
Так что выступление первых двух пар быстро завершилось. Еще бы, с такими неравными силами. Другой исход поединка посчитали бы игрой в поддавки, а Охотники никогда до такого не опускаются. В следующих двух заходах сражались ветераны – и вот они дрались свирепо и одновременно красиво. Я даже прыгала, вставала на цыпочки и орала, поддерживая выступающих, – как и толпа вокруг меня.
А потом пришел наш черед.
Сердце мое бешено заколотилось. Я вышла в центр площадки, встала напротив Шпильки. Та выглядела по-боевому собранной. По сигналу Шелк мы повернулись друг к другу и поклонились.
– Начинайте!
Мы принялись кружить друг вокруг друга. Шпилька осторожничала – хотела, чтобы я напала первой. Что ж, такое лестно видеть. Сообразив, что первой я атаковать не собираюсь, бросилась на меня. Я увернулась от удара ногой, ушла в финт, притворяясь, что потеряла равновесие, – а вдруг она поведется и, атакуя, потеряет контроль. Ничего подобного – Шпилька засмеялась и помотала головой: не на ту, мол, напала.
Она успешно отбила оба удара кулаками и пошла в контратаку – поддала ногой, целясь в колено. А я перехватила и зажала ее руку, а потом перекинула резким броском. «Ага! Не ожидала такого?» Шпилька грохнулась на спину, но утянула меня за собой – я повалилась сверху. Мне удалось перекатиться на бок, и я вскочила, чувствуя, как на плече набухает синяк. Вокруг орали и вопили, подбадривая нас, но я прищурилась, не отрывая взгляда от противницы.
Удар – отбив, удар – отбив. Двигалась я быстро – но недостаточно быстро. Кулак противницы попал в цель и чуть не перекинул меня – в живот словно десятифунтовый камень влетел. Я перегнулась пополам, она прыгнула на меня, но я вцепилась ей в лодыжку и дернула на себя. И тут же сиганула на грудь и прижала горло локтем. Не до боли – просто чтобы не трепыхалась. И держала так, пока она трижды не постучала по земле.
Шелк подхватила меня за руку – и вскинула ее вверх. «Не может быть! Я выиграла!» Я все светилась от гордости и счастья. Кругом восторженно орали, и мне было плевать на свежие ссадины и синяки. А потом Шпилька пожала мне руку и похлопала по плечу. И я пошла к победителям.
Другие поединки тоже были ничего, но меня переполняло самодовольство и я наблюдала за ними весьма невнимательно. И, как выяснилось, зря. Могла бы увидеть кое-что полезное.
Во втором раунде меня просто в ноль раскатал парень, который приходил за мной. Кран бросился в атаку, и никакие приемчики меня не спасли. Он поднял меня и держал, а я дергалась, пытаясь завалить его, но он держал крепко. Я чувствовала, как под его пальцами вспухают синяки. А потом швырнул на землю и прижал лицом к полу – я даже двинуться не успела. И думала, что все, конец моей спине – еле сумела трижды постучать по песку.